Жизнь прожить – не поле перейти

– Папочка, я с тобой – возьми! Я и печенья как раз настряпала. Можно, мама? – она взглянула на свою строгую мать, сидевшую за шитьем.

– Можно, – ответила она, перекусывая нитку…

Погрузив уголь и дрова, сели в машину. Михаил Сергеевич,

вспомнив, что у него в кармане лежит нарядная кукла, решил подарить ее дочке сейчас, не дожидаясь праздника. Он вынул куклу из кармана и протянул ее дочери, сказав:

– С наступающим праздником Рождества Христова, Верочка!

Девочка вспыхнула от радости:

– Ой, какая красивая! Спасибо, папочка! Мне как раз такую и надо.

Она прижала подарок к груди, а потом положила на колени…

Проехав среди убогих домов Нахаловки, нашли нужный адрес. Выйдя из машины, они вошли во двор и постучали в дверь. Открыл паренек, поздоровался, посторонился, пропуская гостей в дом. В маленькой комнатке было очень холодно. Возле кровати стояли девочка и мальчик, одетые в шубы и шапки, дыша паром. На кровати, завернутый в одеяло, лежал младенец, жалобно попискивая. Матери дома не было.

Верин отец, распахнув дверцу печи, наложив дров, чиркнул спичкой. Огонек, запалив древесную кору, начал разгораться… Михаил Сергеевич, раскрыл сумку, начал выкладывать на стол подарки, спросив:

– Ребята, вы ели?

Ответил младший мальчик:

– Ели. Нам соседка тетя Маша супа горячего приносила, а Вене молока в бутылочке. Он пищит, потому что мокрый, но разворачивать его нельзя, пусть дом прогреется, а то простудим.

Стало теплеть. Девочка, которую звали Марина, шмыгнув носом, вынула руки из карманов. В одной руке она держала куколку, сшитую из черного чулка, с глазами-пуговками и тонкой красной полоской рта, набитую то ли соломой, то ли опилками. Как-то жалобно улыбнувшись, Марина посмотрела на Верочку, в руках у которой была необыкновенно красивая кукла. Верочка неожиданно ощутила в душе жалость к бедной сиротке и подумала:«У меня есть все – папа, мама, теплый дом, хорошая еда, елка, а у них…»

У нее защипало в глазах. Она посмотрела на икону Господа Иисуса Христа, висевшую на стене, и мысленно помолилась: «Господи, помоги им, не оставь их!»

А потом, шагнув вперед, она протянула Марине свою куклу, сказав:

– Возьми! Это тебе от меня.

И, повернувшись, не видя удивленных и благодарных глаз Марины, она, чтобы не заплакать, почти побежала к входной двери… Отец, закончив дела, вышел из дома и, сев в машину рядом с Верой, молча поцеловал ее в щеку…

Наступило Рождество Христово. Верочка, проснувшись утром, сладко зевнула и повернувшись на бочок, удивленно раскрыла глаза. Напротив кровати на табуретке сидела маленькая красивая нарядная куколка – только в голубом платьице. Увидев, что дочка проснулась, Михаил Сергеевич сказал:

– В розовом – всех раскупили. С Рождеством Христовым, доченька!

2004 год

НАШ

Было это время Великой Отечественной войны. На Урале, в городе Бузулуке, находился детский дом. Жили в нем мальчишки– безотцовщина… Время тогда стояло тяжелое, военное. На фронте шли бои с немцами. Красная армия, отступая, несла большие потери. Немецкие летчики-асы сбивали советские самолеты. Немецкие артиллеристы и танкисты сжигали и подбивали советскую военную технику – бронемашины, танки, пушки. На море тонули советские корабли и подводные лодки.

Адольф Гитлер – колдун и вождь немецкого народа, расист, радевший о чистоте и превосходстве арийской расы над другими народами, о мировом торжестве белокурого бестии, выступая перед товарищами по нацистской партии, беснуясь, говорил о скорой победе немецкого духа, немецкой воли и оружия над советским коммунизмом. Он, впадая в экстаз, призывая на помощь бесов, заводил своим выступлением толпу нацистов, чинно сидевших в зале. Они с горящими глазами вставали, вскакивали с мест, когда Гитлер заканчивал свое выступление, и, выбрасывая вверх правую руку, кричали словно безумные: «Хайль, Гитлер!».

Господь попускал страдания русскому народу. Попускал за свержение монархии, за расстрел Царского Семейства, за богоборчество, за разрушение храмов, за гордыню, за самообожение. Гибли люди, гибла техника… Но Иосиф Сталин, узнав из послания Патриарха гор Ливанских Илии о пророчестве, изреченном Пресвятой Богородицей, что нужно открыть храмы, вернуть с фронтов и выпустить из лагерей священство, чтобы оно начало усердно молиться о победе русского оружия, дал распоряжение об ослаблении борьбы с Русской Православной Церковью, об открытии храмов и духовных семинарий. Тогда-то и стали открываться православные храмы, прежде находившиеся в запустении. Люди пошли в них, стали больше молиться Богу, прося о помощи…

Б тылу жилось трудно. Был лозунг: Все для фронта, все для победы!» Люди, отрывая от себя, отправляли на фронт последнее. Сами же, получая продукты и одежду по карточкам и ордерам, голодали и мерзли в тыловых городах.