Жизнь прожить – не поле перейти

– Ты что, хочешь, чтобы он умер? Это бесы снимают с него крест. Немедленно надевайте на него крест. А ты прочти Псалтирь…

Когда Михаил ушел, Виктория надела крест отцу на шею и, выйдя в соседнюю комнату, оставив отворенной дверь, начала громко читать псалмы Давидовы. Александра же подошла и плотно притворила дверь. Но Виктория читала и читала кафизму за кафизмой…

Павел Петрович лежал теперь спокойно. Он даже пришел в себя, открыв глаза и начав реагировать на окружающее. Но вновь встретил ненависть и проклятья своей жены, которая кричала:

– Когда же ты подохнешь! Надоел уже всем!

И Павел Петрович, закрыв глаза, ушел в себя. Резко сдало давление. Он стал часто и тяжело дышать. Началась агония. Умирал он долго и тяжело…

Константин спал у себя в комнате на диване. И вдруг ему начал сниться необычный сон. Словно стоит он на сельской улице возле бани и смотрит по сторонам. Возле бани светло, а все остальное покрыто какой-то серой мутью. Неожиданно он видит Павла Петровича, вышедшего из какого-то проулка, но в каком виде! Лицо, шея, руки у него покрыты угольно-черной грязью, словно он неделю безвылазно работал в шахте. Рубаха, брюки – все заляпано

грязью. Идет Павел Петрович, неуверенно ступая, направляясь к бане. Но в это время из других проулков выходят омерзительнонаглые типчики, с усиками и бородками. Они берут Павла Петровича под руки, поворачивают его и ведут прочь от бани – во мрак. Какое непонимающе жалкое лицо у несчастного Павла! Он растерянно говорит:

– Всю жизнь старался делать добрые дела, и вот…

Константин просыпается, словно от толчка. В ушах у него все

еще слышен растерянный голос тестя. Константин встает с дивана, выходит в коридор, заглядывает в большую комнату. На тахте, боком, лежит Павел Петрович. Глаза закрыты. Он не дышит. Он умер…

Костя вернулся к себе в комнату, присел на диван, вспоминая сновидение – вот оно что! Душа Павла Петровича, выйдя из тела, грязная от грехов, хотела пойти в баню, которая символизировала собой церковь, чтобы, покаявшись, омыться, очиститься от грехов, но было уже поздно. После смерти нет покаяния. Такая вот история…

Как-то я спрашивал одного батюшку, говоря:

– Батюшка, трудно порой бывает, когда видишь, что люди не веруют в Бога, не ходят в церковь!

– Что же делать, – ответил батюшка, – когда умрут, тогда поверят, но будет уже поздно…

Нам, живущим на земле, ещё не поздно, ещё есть время для покаяния.

Господи, помилуй!

2005 год

В книзе животней не записан

Шел двадцатый век. Россия, оставшись без Царя, потеряв свое исконное название, переименованная в Советский Союз, строила царство дьявола на земле – коммунизм…

Один человек, по имени Павел, родился и жил в одной из республик Советского Союза – Казахстане. Детство Павла проходило в сельской местности – в деревеньке Знаменка. Она раскинула свои домишки на казахской земле. Все бы ничего, но находилась Знаменка неподалеку от Семипалатинского полигона. Полигон в то время был секретным объектом, на котором ученые и военные проводили испытания ядерного оружия.

Однажды Павлик, выйдя из дома, увидел девчонку, стоявшую на крыше. Он крикнул ей:

– Ты чего, Олька, на дом забралась?

Она, услышав крик Пала, обернулась и махнула ему рукой:

– Павлик, иди скорей сюда, лезь на крышу, интересное увидишь!

Павлик, заинтересовавшись, сбежал с крыльца, перелез через плетень и по приставной лестнице вскарабкался на крышу. Сказал:

– Ну, чего тут, показывай!

Девчонка указала в сторону горизонта:

– Смотри, Павлик, смотри!

Там, вдалеке, возле горизонта, набухая, поднимался к небу страшный атомный гриб – губитель всего живого. Девочка и мальчик, словно завороженные, смотрели с интересом и восхищением на что-то неизвестное, необычное, неведомое им. Павлик спросил:

– Олька, что это такое?

Она пожала плечами:

– Не знаю…

Они еще долго смотрели на гриб-чудовище, выросший на Семипалатинском полигоне. И не знали они о том, что он несет смерть…

Прошли годы. Павлик вырос, женился на миловидной девушке. Работал. Стали рождаться дети. Вступил он в коммунистическую партию, получил партийный билет. При советской власти члену партии было проще сделать карьеру, пробиться наверх, поближе к кормушке, где коммунисты получали дефицитные в то время товары – вещи и продукты.

В деревне Павел не захотел жить. Переехал он с семейством в город Семипалатинск. Получил квартиру. Приняли его на работу. Потекли, полетели денечки. Как жил Павел? Да очень просто – одной плотью. В Господа он не веровал, не хотел по своей гордыне советского человека. Хотя, конечно, знал, что Бог есть. Видел не раз в Знаменке, что в избах стояли на полке святые иконы. Видел он и богомольных старушек, которые молились перед едой, читая молитву Господню «Отче наш», крестились, кланялись. Говорили бабушки маленькому Павлику:

– Пашенька, помолись Господу, перекрестись!

Но Павлик, надувшись, отворачивался от икон и упрямо говорил:

– Не буду…