Жизнь русского обывателя. Часть 3. От дворца до острога

Отчуждение между солдатской массой и офицерством во многом было вызвано тем, что офицеры долгое время были в значительной своей части из поместного дворянства, а солдаты почти поголовно из крестьянства: для «благородного» дворянина солдат был таким же «быдлом», «хамом», как и крепостной. Эта разница отражалась даже в системе награждения: офицеров награждали орденами, а нижних чинов – только «знаками отличия» орденов Св. Георгия и Св. Анны (на рубеже XVIII–XIX вв. еще и Мальтийского ордена). Правда, как и офицеров, нижних чинов награждали также медалями, а с конца столетия – знаками за успехи в стрельбе, фехтовании, ходьбе на лыжах; здесь нужно отметить, что солдатский Георгиевский крест считался даже почетнее самого ордена Св. Георгия, с награждением им был связан ряд льгот, и носили его солдаты, как и медали и другие знаки, даже на шинелях, что не допускалось для офицеров. Тем не менее в армию переносились деревенские нравы, включая сюда и систему наказаний. Однако это было прерогативой не только русской армии. «До 60-х годов прошлого столетия, то есть до великих реформ императора Александра II, телесные наказания и рукоприкладство, как и во всех европейских армиях, являлись основным началом воспитания войск. Тогда физическое воздействие распространено было широко в народном быту, в школах, в семьях. С 60-х же годов и только до первой революции телесное наказание допускалось лишь в отношении солдат, состоявших по приговору суда «в разряде штрафованных». Нужно заметить, что русское законодательство раньше других армий покончило с этим пережитком средневековья, ибо даже в английской армии телесные наказания были отменены только в 1880 году, а в английском флоте – в 1906-м…

У нас установлены были наказания и арест, назначение не в очередь на работы, воспрещение отпуска, смещение на низшие должности.

Не скрою, бывали в нашей армии грубость, ругня, самодурство, случалось еще и рукоприкладство, но с конца 80-х годов в особенности – только как изнанка казарменного быта – скрываемая, осуждаемая и преследуемая» (56, с. 86).

По мнению А. И. Деникина, в отношении офицера к солдату русская армия выглядела вполне благопристойно, в сравнении с многими иностранными. Вероятно, до известной степени он был прав. Можно отослать читателя к столь популярному «Бравому солдату Швейку» Я. Гашека, переполненому самой грубой и изощренной бранью офицеров, мордобоем и невиданными в России даже первой половины XIX в. наказаниями: привязыванием солдата к столбу, чтобы он только чуть касался земли носками сапог, или связыванием «козлом», когда заведенные назад руки и ноги стягивались за спиной так, что выгибалось все тело. Не было в русской армии и столь ярко выраженной розни между офицерами и солдатами разных национальностей и вероисповеданий (т. е. конечно, была, но слабо выраженная), как в той же австрийской армии между офицерами венграми и особенно немцами и солдатами-чехами, поляками и русинами. Добавим, что знаменитые шпицрутены и фухтеля, как уже явствует из самих терминов, – отнюдь не русского, а немецкого происхождения – знаменательный факт.

Глава 14 Учащиеся и учащие

Город был средоточием образованной части общества, разделенной, однако, сословными признаками или кастовостью на плохо смешивавшиеся группы. Но была многочисленная социокультурная группа, в силу возраста и традиций почти не знавшая сословной розни, – учащиеся. Правда, существовала традиционная вражда между учащимися разных учебных заведений, например, между «классиками» и «реалистами», гимназистами и кадетами и т. д.; но в самих заведениях царил культ демократического равенства. Даже в институтах благородных девиц или таких закрытых учебных заведениях, как Александровский лицей или Училище правоведения, где нередко сами воспитатели культивировали у воспитанников сословную спесь, особенности совместного проживания практически стирали имущественную разницу между дочерью бедного офицера или небогатого помещика и представительницей сановной аристократии, сыном архитектора и князем. Быт учащихся прежде всего отличался суровостью, а совместные бедствия сплачивают людей, особенно детей.