Жизнь с турбонаддувом

Мои интересы и увлечения были разнообразны, меня, как и большинство моих сверстников, привлекало очень многое, и это усложняло принятие решения о выборе профессии. Так, например, я был не прочь посвятить себя воинской службе, и при прохождении процедуры приписки в военкомате согласился на предложение учиться в высшем военно-морском училище подводников на инженера-двигателиста. Но туда, к моему великому сожалению, меня не взяли в связи с обнаруженным шумом в сердце, с которым я благополучно прожил много лет, но без флота. Строевое училище, предложенное взамен, не привлекало, и перед окончанием школы я совершенно не представлял, чего хочу и чему готов посвятить свою жизнь. Знал только, что это, скорее всего, должна быть техника. Поэтому, когда во время выпускных школьных экзаменов встретил на Красной Пресне двух своих приятельниц, годом раньше окончивших школу и учившихся в разных институтах, в шутку пообещал, что буду учиться с кем-нибудь из них. Мила Крачкевич поступила в Московский автомобильно-дорожный институт, а Надя Казакова – в Московский энергетический институт. Целый год мы не виделись, и они наперебой стали рассказывать каждая о своем вузе, перечисляя преимущества и убеждая поступать именно туда. Я пообещал, что если получу медаль, пойду в МЭИ, поскольку это был, на мой взгляд, более сложный для поступления вуз, а если не получу – в МАДИ. Так сложилось, что медали я не получил – алгебру сдал на четверку, да еще четверки имел по русскому и английскому языкам. Пришлось подать документы в МАДИ. Он не был в то время особенно престижным, ничем не выделялся среди других технических вузов. Репутацию одного из лучших институтов страны МАДИ приобрел позднее во многом благодаря стараниям своих, не побоюсь сказать, великих ректоров и очень сильного профессорско-преподавательского коллектива, людей, чьи имена вошли в историю отечественного автомобилестроения.

Из пяти вступительных экзаменов, три я сдал на «отлично». Мне повезло, что первыми на нашем потоке шли химия, физика и математика. А за сочинение получил двойку. Честно говоря, такого удара судьбы не ожидал. Вышел из института – не знаю, что делать, куда идти. Больше всего меня огорчало даже не то, что провалил экзамен, а то, что не знаю, как об этом рассказать родителям. Для них вопрос моего поступления в институт был не просто важен, а, наверное, жизненно важен, и я это прекрасно понимал. Что же делать? Как быть? Иду автоматически в сторону станции метро «Сокол». Также автоматически перехожу на противоположную сторону Ленинградского проспекта. Там, за входом в метро расположена Всесвятская церковь. Когда-то на территории храма находилось кладбище, где были захоронены герои войны 1812 года, в честь которых и был возведен храм. Кладбище снесли, застроили домами на Песчаной улице. Сел на скамейку возле этого храма, и тут началась настоящая мистика, будто кто-то сказал: «… иди-ка ты назад, в институт». Ко мне подсел какой-то парень, рассказывает о том, что говорят, будто экзамен можно пересдать. Нужно, мол, пойти то ли к декану, то ли к директору. Я и не знал, кто такой декан и почему надо к нему пойти…. Именно на этом месте случилось такое, и я искренне верю, что это неспроста, хотя, быть может, просто совпадение. И я вернулся в институт. Почему-то пошел к заместителю директора по учебной части, профессору Юрию Михайловичу Лахтину, который, посмотрев на мой экзаменационный лист, обматерил меня самыми последними словами и велел прийти на следующий день переписывать сочинение.

Почему получил двойку? Потому что дураком был. Взял тему по Маяковскому, которого хорошо знал и любил, и очень серьезно написал сочинение, наделав кучу ошибок. У меня всегда мысли опережают руку, поэтому не дописываются окончания слов, пропускаются запятые, и так было с первого класса. Назавтра явился в институт, ничего не сказав дома. Юрий Михайлович пригласил председателя комиссии по русскому языку Богданова, мы с ним впоследствии вместе работали в многотиражке, и тот объяснил, как избежать ошибок, назвал тему. Подготовился, написал сочинение, его проверили, перепроверили, запятые проставили, получил за него четверку.

Экзамены по иностранным языкам – английскому и немецкому – принимала преподаватель по фамилии Люлько (ее имени и отчества не помню). Я сдавал английский, перевел текст, она тоже посмотрела зачетку, спросила: «Четверки хватит?». – «Хватит!», – говорю. В итоге получил две четверки, три пятерки, и меня приняли в институт. Буквально провидение и Божья воля, и, конечно, участие хороших людей.