Жизнь Шаляпина. Триумф

Надежда Николаевна и Андрей Николаевич с этим не согласились.

– Знаю, знаю, вы не согласны со мной, да, Скрябин – крупный талант, кто ж будет возражать против этого, но согласитесь, что музыка его порой крайне однотонна, растрепана, донельзя болезненна и потому нехороша, – подвел итог так и не начавшейся дискуссии Николай Андреевич. – И не случайно он провалился в Америке со своими Первой и Третьей симфониями, его выступления просто закончились бегством, как говорят и пишут информированные люди.

– Ты, дорогой мой, не знаешь, почему он сбежал из Америки, – возразила Надежда Николаевна. – Просто к нему приехала его Весталка, как прозвали его подружку Татьяну Федоровну Шлецер, и в Нью-Йорке сразу распространились слухи о «незаконности» брака Скрябина и Шлецер, вот они и покинули Америку, опасаясь скандала в газетах и на концертах.

– В прошлом году по тем же мотивам из Америки сбежал Горький и Мария Федоровна Андреева. Подняли шум в газетах, выгнали из отеля, – с грустью сказал Шаляпин, – собираюсь к нему на Капри.

– Ну что ж, господа Римские-Корсаковы, не пора ли и нам собираться восвояси. А газетчики повсюду приобретают огромную власть. В «Музыкальном труженике» один из газетчиков, желая, видимо, похвалить мою «Снегурочку», написал буквально следующее: «Ахиллесова пята Римского-Корсакова – это его изумительная инструментовка». Вот и читай после этакого газетчиков… Ну уж и критики у нас, – рассмеялся Николай Андреевич, но тут же, вспомнив недружественные отношения с музыкальными критиками, добавил: – Сколько эти газетчики наговорили обо мне гадостей, особенно досталось моему несчастному «Китежу», раскритиковали и либретто, увидев лишь несколько безжизненных, скучных, почти не связанных логически сцен, а в музыке отмечали только «холодное, рассудочное мастерство превосходного техника», а «музыки, идущей от сердца к сердцу», так и не нашли… Грустно все это читать о себе…

– Нет, папа, ты не справедлив, – возразил Андрей. – Мы тоже читали и помним там другие слова: «Музыка эта прозрачна, как горный ключ, очень красива для уха. Она сплошь состоит из очаровательных деталей и тонких форм, местами бесподобно расцвеченных звуковыми красками», а в одной статье прямо говорилось, что опера прекрасна, наиболее народная из всех опер Корсакова, одна из лучших и крупнейших твоих опер. Так что…

– Так что нам давно пора в отель, а главное – пора собираться в Россию, хочется летом пожить в нашем Любенске, только там я почувствую себя способным к новой работе над моим славным «Петушком». Как хорошо, что мы купили это именьице, не надо больше думать о приискании дачи, да и никакая наемная дача не пойдет в сравнение с собственным углом.

Шаляпин до дверей кафе проводил славную и благородную семью Римских-Корсаковых. Вернулся за столик и задумался. Выпил вина, налил еще.

– Ты все поняла, Маша? Нельзя тебе ехать со мной в Америку. Видишь, что там происходит… Горького чуть ли не освистали за то, что приехал с Марией Федоровной, не обвенчанной с ним, а ведь они с Екатериной Павловной разошлись по-хорошему. Вот и Александр Николаевич Скрябин не венчан с Татьяной Федоровной, хоть у них уж дочка, как говорят, родилась, а все не признают их брак законным… Ну да ладно, посмотрим… Много раз я бывал на Загородном проспекте у Римских-Корсаковых, квартира скромная, маленькая гостиная, немного стульев и большой рояль. В столовой – узкий стол. А народу бывает у него много… Сидим, бывало, как шашлык на вертеле, прижмемся друг к другу, плечо к плечу, как кусочек к кусочку, тесновато, но уж очень интересно: то говорим, то поем. Хоть и говорил Николай Андреевич, что Мусоргский в конце жизни скатился на дно, но все же хоть одним глазком взглянуть бы на него – как мог человек создать такую оперу… А ведь он и не думал, что его музыкой заинтересуется Европа, в Америке будут его исполнять. Говорили мне, что он писал потому, что не мог не писать. Писал всегда, повсюду. В петербургском кабачке «Малый Ярославец», что на Морской, один в отдельном кабинете пьет водку и пишет музыку. На салфетках, на счетах, на засаленных бумажках… «Тряпичником» прозвали его, все подбирал, что было музыкой. Тряпичник понимающий. Окурок, и тот у него с ароматом…