Жизнь среди людей

– Это потому, что Ильвес ему дала, – Надя Соловьева засмеялась.

– Интересно, долго ли уламывал? – Саша Соколов тоже засмеялся.

Я посмотрел на Алину, но она просто сидела и смотрела в учебник.

– Слушай, чувачок, завали хлебало, – передо мной встала Женя. – Ты всех уже достал.

– Ты-то чего лезешь? Без бабы не справится, да? Тоже убежит рыдать?

Я тронул Женю за плечо, и она обернулась.

– Не надо, – сказал я. – Пойдем поедим.

– Да-да, жирухе надо еще больше жрать.

Я обошел Женю и Гришу Зыбина и встал перед Сашей Соколовым. Мы были с ним примерно одного роста.

– Хватит. Просто хватит, – сказал я.

– Что хватит?

– Так себя вести.

– Это ты задрал уже. Белый плащ. Только свистни – он появится. Защитник тварей дрожащих. Думаешь, ты лучше меня?

– Да.

– И чем же?

– Тем, что ты мудак, а я нет.

– Чего-о? Ты на себя посмотри, зомби недоделанный.

Наверное, я должен был разозлиться, но мне было все равно. Только подумать, раньше я боялся этих людей.

Но что они могут мне сделать?

– Может, внешне я и похож на зомби, но внутренне зомби именно ты.

Саша Соколов сжал кулаки.

– Да ты…

Я ждал, что он что-нибудь скажет. Но он молчал.

Все молчали. Даже Гриша Зыбин.

– Пойдем, – Женя потянула меня за рукав, – Нас Веревкина и Ильвес ждут. Эта стерва сейчас нам выскажет, какие мы тормоза.

Стервой она называла Вику. Когда они перестали ругаться, это стало забавным.

Мы молча вышли, но мы были не одни. За нами пошел еще один человек.

По росту и телосложению я опознал Юру Бережкова.

– Можно с вами пообедать? – спросил он.

– Пошли, – кивнула Женя, – Мы сегодня решили зайти в пельменную через дорогу.

И мы пошли обедать впятером.

* * *

Мы не заметили, как исчез Орион. Просто однажды посмотрели на небо, и его уже не было.

А через несколько дней наступило лето.

40. Лето

Завтра не существует, солнце уже не заходит.

Говорить «прощай»? Наверное, это излишне.

Последний день на Земле растянулся на долгие годы.

Последний день на Земле равняется целой жизни.

16 июня у Сони был последний экзамен по истории. Я очень радовался, что ее экзамены закончились, потому что теперь ей не надо было готовиться, и мы могли проводить все свободное время вместе.

Я купил мармелада и пришел в школу. Я сидел у актового зала, где проходил экзамен, и ждал.

Соня вышла первой и сразу же меня обняла.

– У нас осталось еще двадцать шесть дней, – сказал я.

– Двадцать шесть дней вечности, – прошептала она мне на ухо.

– Мы с тобой такие пафосные.

– Мы подростки, нам положено быть пафосными. Ну хоть вены не режем.

Мимо как раз проходила Мария Петровна, и мы поспешили к выходу из школы.

В нашу вечность длиною двадцать шесть дней.

Я хотел запомнить каждый день, каждый час, каждую ми-нуту рядом с Соней. Но я забывал. Многое забывал.

Как жаль, что у меня нет фотографической памяти. Зачем нужен этот синдром Аспергера, если нет хваленой аспергерской памяти?

Мы с Соней много гуляли по Нескучному саду. И много-много-много говорили. Ни о чем и обо всем. Только о будущем не говорили. Не знаю, почему о нем не говорила Соня, но я просто боялся.

Когда у нас оставалось одиннадцать дней, мы гуляли по центру города.

Светило солнце, было жарко, пахло сухой горячей пылью. Но даже в такую погоду Соня носила закрытые вещи – длинные юбки, легкие брюки, светлые рубашки. Конечно, она ведь совсем не могла загорать.

А мне было ужасно страшно.

– Что с тобой? – спросила Соня. – Ты дрожишь.

– Что будет дальше? – спросил я.

– В смысле?

– Что будет, когда ты уедешь? Ты вернешься сюда?

– Не знаю, – ответила Соня после недолгого молчания, – Планировалось, что я закончу школу там и, наверное, поеду в Англию.

Ее слова превратились в кулак, который сжал мое сердце.

– А ты? – спросила Соня.

– Что я?

– Ты поедешь в Питер?

– Пока не знаю. Если бы ты уехала в Таллин, я бы точно поехал в Питер, чтобы быть поближе к тебе.

– В любом случае, – Соня толкнула меня своим острым локтем, – после школы ты можешь приехать ко мне.

– В каком смысле? Ты имеешь в виду… поступать в университет?

– Почему нет? – Она пожала плечами.

У меня пересохло в горле, хотя и до этого я ощущал легкую жажду.

Слова Сони заворожили меня.

Почему нет?

Раньше я не думал об этом. Но теперь…

* * *

В последний наш вечер мы сидели на лавочке в Нескучном саду и смотрели на звезды.

Вернее, Соня смотрела на звезды, а я, в основном, смотрел на ее профиль.

Моя Ваниар.

За рекой горели фонари и окна домов, но в парке было тихо и спокойно. Будто бы за рекой был совсем другой город.

Я положил руку на ее ладонь.

Соня повернулась ко мне и улыбнулась.

До этого я думал, что звезды могут отражаться в чьих-то глазах только в книгах.

Но нет. Они и правда отражались.

В этот момент я жалел, что в мире есть фотометрический парадокс. Ведь если бы Вселенная была меньше, а звезд было бы больше, то отражение в ее глазах было бы ярче.

Миллиарды звезд могли бы существовать, только чтобы отражаться в ее глазах.

Я положил подбородок на ее плечо и прошептал: