Жизнь в эпоху перемен. Книга первая

– Эх, я, старый дурень, – корил себя Тимофей Ильич, попивая чай с учителем и смотря как дебелая служанка ловко управляется со стряпней, – сам подставил молодую кобылку одинокому учителю-жеребцу, а теперь и удивляюсь, почему дочь отвергла учителя, к которому испытала любовь с первого дня приезда Ивана Петровича на село – сама говорила сестре, в подслушанном нечаянно разговоре, что лишь взглянула учителю в разноцветные глаза его и сомлела от любовного чувства к мужчине этому. А теперь дело не поправить, оба они: что дочь моя, что учитель этот, с характером и на примирение не пойдут здесь при этой служанке, но может в городе у них сладится?

– Послушайте, Иван Петрович, – продолжил староста свои речи, – почему бы вам не съездить пока в Могилев, не повидаться там с моей дочкою – глядишь и вернутся ваши чувства, если Арины не будет поблизости, – предложил староста, заметив как напряглась молодая вдова при этих словах, что окончательно подтвердило его догадку о сожительстве Арины с молодым учителем. Да он и сам не отказался бы объездить эту кобылку, если бы не опасался людской молвы. Вот учитель опасаться не стал и мигом поставил её в свое стойло – наверное, вскоре по приезду. Мужское томление учитель сжигал со служанкой, потому и не был настойчив к Татьяне: иначе зажал бы давно девушку где-нибудь в углу и быстро добился бы согласия на брак, которого Татьяна так хотела.

– Я бы с вами вещички кое-какие дочери передал к лету и ваша оказия окажется кстати, – настаивал староста, пытаясь устроить судьбу своей дочери: город их мигом помирит без родительского присмотра, бесчестия дочери от учителя староста вовсе не опасался, но даже надеялся, что плотская страсть сподвигнет молодых на сожительство, а там, к осени, можно будет и свадебку справить.

Мечтаниям старосты решительно поставил конец учитель: – Нет, Тимофей Ильич, не с руки мне ехать в Могилев – я уже устроился в Вильне и скоро мне ехать туда надобно, а пока заеду к батюшке, навещу его и отдохну дома после школьных занятий. Адрес учительского института я вас оставлю прямо сейчас и, если Татьяна захочет со мною знаться, пусть пишет письмо по этому адресу: будем тогда обмениваться письмами, на бумаге можно изложить то, что не всегда удаётся сказать в лицо, – и учитель вышел с кухни, за адресом института для Татьяны.

Староста, воспользовавшись отсутствием Ивана, встал со стула и всей ладонью шлепнул Арину по ягодице, так что женщина вскрикнула от неожиданности.

– Что же ты своячница, мне, старосте села, не сказала про домогательства учителя и свое сожительство с ним, – прошипел тихо Тимофей Ильич, – я тебя пристроил на хорошее место к учителю, а ты своим распутством с ним сорвала мою задумку оженить его на моей Татьяне, поскольку любовь у них возникла, но учитель похоть свою с тобою удовлетворял, вот и не решился жениться, а Татьяна, видимо, догадалась, что учитель тебя топчет, как петух курочку, закусила удила и уехала куда подальше.

Вот и делай после этого добро людям, – вздохнул староста. – Видно, что сломал, того не склеить и чует мое сердце отцовское, не помирится Танька с учителем и не видать мне внуков от них. А что, учитель и впрямь хорош в постели, коль ты, Арина, всегда довольная ходишь? – сменил разговор староста и, не ожидая ответа, сел к столу, поскольку Иван возвратился с клочком бумаги в руке.

– Вот мой адрес института в Вильне, – отдал он листок старосте, – а вы мне дайте адрес Татьяны – я ей обязательно напишу, как приеду к отцу.

– Так нет у меня её адреса, – изумился староста. – Живет она у моего сродного брата, деньги я ей два раза передавал с оказией и писем от неё не получал. Должна скоро приехать домой на лето, тогда адрес узнаю и вам, Иван Петрович, непременно напишу в Вильну вашу, будь она проклята эта учеба, что молодых людей разбросала врозь по городами и весям.

– Когда уезжать изволите, Иван Петрович, чтобы прийти попрощаться? – спросил староста, вставая и надевая картуз, что означало конец беседе.

– Через недельку, Тимофей Ильич, – отвечал Иван, – отец пришлёт за мною коляску, вещи упакуем и в путь, a всё, что не увезу, пусть Арине достанется или новому учителю, что пришлют вместо меня.

– Уже обещаются прислать, – усмехнулся староста, – только не учителя, а учительницу и тоже молодую и без мужика.

– Что, Арина, будешь прислуживать новой учительнице уже без сожительства? – подколол староста женщину, которая не обращая внимания на мужчин, хлопотала возле печки.

– Нет, Тимофей Ильич, не буду, – ответила служанка. – Иван Петрович, дай бог ему здоровья, незлобивый человек и платил хорошо, вот я немного прикопила деньжат и намерена податься в уезд и там устроится в прислуги или куда в мастерские: мне учитель и рекомендацию для господ уже написал. Буду сына поднимать на ноги, а здесь на селе, коль наше блудодейство с учителем открылось для вас, мне жизни спокойной не будет и свекор заест поедом, что ему не поддалась, а с учителем сожительствовала.