Жизнь в моей голове: 31 реальная история из жизни популярных авторов

Запасной вариант – просто кодовая фраза, способ заставить меня не так бояться того, что эти два слова на самом деле значат. Это словно взять что-то уродливое и страшное и украсить его. Повесить на него бумажный фонарик. Эти два слова нейтрализуют тот факт, что меня до сих пор пробивает холодный пот, когда я думаю о том, что они действительно означают и на что я способна в самые мрачные моменты своего существования.

Запасной вариант – это я, решающая не участвовать в гонке, выйти из нее, когда чувствую, что больше не хочу этого, совсем не хочу. Это следующий шаг, который атакует мою голову, когда что-то не ладится, или я получаю плохую новость, или слишком расстроена, или… ну, продолжать можно бесконечно. Он всегда рядом. Иногда он оборачивается мелким несносным комаром, и ты можешь отогнать его куда подальше. А в другое время он же становится размером со слона, топает своими ножищами, и его никак нельзя проигнорировать.

В то время как тревога подобна сломанной сигнализации, срабатывающей, даже если никто не ломится в дом, депрессия для меня сродни навязчивой подруге, время от времени заявляющейся в гости без приглашения, которую так просто не выставить. Она всегда пребывает в ожидании идеального момента для того, чтобы вернуться в мою жизнь. Депрессия упивается страданием и негативом, а Запасной вариант – специалист по лжи. Он говорит, что я никому не нужна и ничто в мире не имеет для меня значения; мне никогда не станет хорошо, на мне слишком много ответственности и дедлайнов, и все проблемы будут решены, если свести счеты с жизнью. Существуют четыре вещи, которые вам следует знать о Запасном варианте и обо мне.

1. Запасной вариант – это самый отвратительный способ смириться с проблемами, известный человеку.

2. Запасной вариант – это депрессия.

3. Запасной вариант – это самоубийство.

4. Запасной вариант глубоко спрятан во мне, это та часть меня, о которой очень мало кто знает.

Видите ли, я не ассоциируюсь у людей с самоубийством и депрессией. Если не считать конференций, на которых мое расслабленное лицо вечно создает впечатление, будто я хмурюсь, я всегда улыбаюсь. Люди склонны считать меня забавной и доброй. Я всегда шутила, что, когда умру, эпитафия на моей могиле будет следующей: Здесь лежит Джен; она была… милой. Многие – читатели, друзья и даже члены семьи – полагают, что я почти всегда держу себя в руках. Благодаря своей способности видеть людей насквозь, я часто могу брать на себя их проблемы. Я умею слушать. Вот почему мне казалось, что психология хорошо подходит мне, и я занялась ею в колледже. Большинство людей считают меня спокойной и достаточно счастливой. И, знаю, некоторые могут вопрошать: а с чего это мне впадать в депрессию? У меня довольно удачная карьера, потрясающая семья и тонны друзей.

Но я могу стать сюрпризом.

Вы знаете, каким. Когда человек, от которого вы меньше всего этого ждете, кончает жизнь самоубийством. Без каких-либо заметных знаков или предзнаменований. Вот такой сюрприз. Это могла быть я. И это все еще могу быть я. И у меня уходит очень много времени на то, чтобы распознать, что эта не-вполне-правильная часть меня – та, что чувствует себя ущербной и, может, немного надломленной, – действительно я. Мне потребовалась вечность, чтобы понять, что предупреждающие знаки, которые я могу распознать, существуют в действительности.

Мою депрессию обычно вызывает стресс, и я обычно справляюсь с ним достойно – если не считать периодически вырывающейся из меня отборной брани, но иногда он нарастает и нарастает до тех пор, пока мои мышцы не напрягаются и я не могу вспомнить, когда в последний раз улыбалась. Если дело доходит до такого, моя старая навязчивая подруга вскидывает голову и входит ко мне со всем своим багажом через переднюю дверь без приглашения.

И она крепко вдарила мне в 2016 году во время одной важной конференции книголюбов. Подогреваемая стрессом депрессия собиралась с силами несколько месяцев, а потом со всего размаху обрушилась на меня как наисильнейший ураган. Утром во вторник я лежала в кровати на расстоянии в несколько сотен футов от моих друзей, авторов и читателей. Я не хотела больше в этом участвовать и вообще делать хоть что-нибудь. Я опять чувствовала, будто в моей голове что-то сломалось, и думала о Запасном варианте. И, боже, я думала о нем всерьез. Мой ум метался в поисках подходящего способа сбежать, предвкушая тишину, о боже, тишину, потому что у меня в голове никогда не бывает по-настоящему тихо, и я психовала как маленькая сердитая девчонка, у которой забрали ее кусок пирога.

Трудно описать словами, каково это – искренне раздумывать над тем, как покончить с собой. Конечно, вы можете сказать, что это какой-то абсурд, но я воспринимала все слишком реально. Я одновременно была и словно окоченевшей, и чрезмерно чувствительной. Все казалось слишком ярким, слишком мрачным, слишком громким и слишком тихим.