Жизнь в пограничном слое. Естественная и культурная история мхов

Во влажных экскрементах споры прорастают стремительно — и вот уже катышки опутаны зелеными нитями. Скорость имеет решающее значение: рост спор должен происходить быстрее, чем разложение экскрементов, иначе мох обнаружит, что под ним нет дома. Питательные вещества, содержащиеся в помете, ускоряют развитие, и через несколько недель испражнения покрываются зеленым ковром, который состоит исключительно из Splachnum. Как и другие растения, мхи вынуждены решать, куда тратить энергию — на рост или на размножение. Если вложиться в долгоживущие стебли и листья, это даст крупные дивиденды в будущем: растение сможет, расталкивая конкурентов, оставить за собой доминирующее положение в сообществе. В данном случае размножение откладывается — поступающая в ограниченном количестве энергия обеспечивает рост. Эта стратегия эффективна в стабильных средах, где возможности для размножения гарантированно сохранятся в будущем. Среда, скорее всего, переживет растение. Но если среда изменчива, лучше вложить энергию в мобильность. Оставаться неподвижным в среде, которая скоро исчезнет, значит обречь себя на вымирание. Растение должно как можно скорее произвести множество разносимых ветром спор, чтобы те рассеялись по новым средам обитания, прежде чем эта перестанет существовать. Splachnum относится именно к таким странствующим видам: он быстро заселяет одну кучу навоза, потом перемещаются к следующей, а та, первая, между тем разлагается.

Вся жизнь растущей колонии Splachnum проходит под знаком близкого отбытия. Спорофиты появляются за одну ночь: выдающееся достижение для мха, живущего в темпе улитки. Над листьями поднимаются ножки, на конце каждой — капсула, кишащая спорами. Ни один другой мох не предается такому безудержному размножению. Капсулы нехарактерных для мха цветов — розового и желтого — раскачиваются на ветру, набухают, взрываются, извергают из себя клейкую массу окрашенных в яркий цвет спор. Мхи, ведущие себя поскромнее, доверяют своих отпрысков ветру, которому не нужно прибегать ни к каким ухищрениям, чтобы подхватить их. Splachnum растет только на экскрементах и нигде больше, поэтому он не может полагаться на ветер. Споры разлетятся только в том случае, если у них будет, во-первых, транспортное средство, а во-вторых, билет в конкретное место назначения. Splachnum, окрашенный в цвета сахарной ваты, притягивает мух — среди однообразной зелени болота те принимают растения мха за цветы. Пытаясь отыскать нектар, которого нет, насекомые покрываются липкими спорами. Почуяв запах свежего оленьего навоза, принесенный ветром, муха летит на него и оставляет на дымящейся куче споры Splachnum. И вот, однажды утром, придя на болото за голубикой, я внезапно увижу у себя под ногами соцветие Splachnum.

Владелец

У письма не было обратного адреса. Ко мне обратился человек-невидимка с предложением, от которого я не могла отказаться. В строках, написанных на толстой белой бумаге, содержалась просьба ко мне: оказать «в качестве бриолога экспертные услуги в рамках проекта по восстановлению экосистемы». Звучало неплохо.

Цель была такой: «Точно воспроизвести флору Аппалачей в саду с местными видами растений». Владелец «стремился к подлинности и желал включить мхи в программу восстановления». Более того, он просил «указаний по обеспечению соответствия видов мхов и скал внутри ландшафта». Именно так выглядела бы моя задача, если бы я приняла щедрое предложение. Подписи не было — только название сада. Слишком хорошо, чтобы оказаться правдой. Мало кто интересуется восстановлением экосистем, тем более — восстановлением мхов. В то время я среди прочего исследовала способность мхов закрепляться на голом камне. Приглашение идеально подходило мне. Проект заинтриговал меня; кроме того, я недавно стала университетским преподавателем, и мне, разумеется, было лестно, что мой опыт собираются использовать и платить за это деньги. Похоже, приниматься за дело нужно было срочно, и я стала строить планы скорейшего отъезда.