Жизнь в средневековой деревне

При двуполье одно поле оставалось под паром, второе же делилось на две части: одна половина отводилась под озимые культуры, другая – под яровые. По сути, двуполье являлось трехпольем, при котором обширные территории лежали под паром. Эта система не имела видимых изъянов, если пахотной земли было в достатке. Но если население деревни росло, что вело к уменьшению количества продовольствия, или крестьянам трудно было устоять перед соблазном продать зерно на рынке ввиду высокого спроса, двуполье могло превратиться в трехполье. Так поступали жители многих деревень в XII и особенно в XIII веке – площадь пашни увеличивалась на одну треть³⁸¹.

Встречалось, особенно на севере Англии, и многополье. Кое-где сохранилась древняя система из двух полей, «внутреннего» и «внешнего»: первое, небольшое по размерам, постоянно обрабатывалось с внесением удобрений, второе же рассматривалось как земельный резерв. Часть второго поля можно было возделывать несколько лет подряд (что облегчало вспашку), а затем еще на несколько лет оставлять под паром³⁸².

Однако в английском Мидлендсе и большей части Северо-Западной Европы преобладала классическая двух– или трехпольная система, характерная для земледелия «открытой равнины». Вот три ее ключевых элемента: неогороженная пашня, разделенная на фурлонги и полосы; соглашение относительно посева культур, ухода за ними и сбора урожая; совместное использование лугов, пахотной земли, пустошей и стерни.

Все это требовало еще одного, четвертого элемента: свода правил, регулирующих все детали, вместе с механизмами, позволявшими обеспечить их соблюдение. Такие правила вводили, независимо друг от друга, тысячи деревень в Британии и на континенте: сначала они существовали в устной форме, а к концу XIII века обрели и письменную, сделавшись официальными постановлениями. При несоблюдении правил обращались в манориальный суд. Сохранившиеся судебные записи содержат разнообразные постановления и извлечения из множества других. В соответствии с ними для управляющих, бейлифов, старост, свободных держателей и вилланов вводились ограничения и запреты на пахоту, сев, сбор урожая и его перевозку. Особое внимание уделялось воровству и всяческим хитростям, от кражи зерна или «борозды» у соседа до захода с плугом на его землю, что было «серьезным правонарушением в аграрном обществе» (Морис Бересфорд)³⁸³. «Реджинальд Бенит, имеющий один перч, присвоил под Вестерестоном три борозды из всех полос, прилегающих к его перчу, и в другом месте, в Арневассеброке, – три борозды из всех полос, прилегающих к его запашке». За это манориальный суд Элтона в 1279 году оштрафовал его на двенадцать пенсов³⁸⁴.

В постановлениях указывалось, когда можно убирать урожай (только в светлое время суток), кому разрешается перевозить его (посторонние не приветствовались) и кому позволено подбирать колосья после жатвы. Во время страды в поле выходили все трудоспособные взрослые. «И [присяжные] говорят, что Парнел осенью подбирала колосья вопреки постановлениям. Поэтому она оштрафована на шесть пенсов»³⁸⁵. «Жена Питера Ро подбирала колосья… несмотря на осенний запрет»³⁸⁶. В постановлениях указывалось, когда на стерне можно выпасать животных и каких именно, когда овец нельзя пускать на луга, когда арендаторы должны восстанавливать канавы, ставить, снимать и чинить заборы. (Постоянной изгородью можно было обносить только господскую землю, и лишь в том случае, если она представляла собой цельный участок.) В течение года скотину неоднократно загоняли на открытые поля и выводили с них; колосящееся поле, стерня и пашня сменяли друг друга.

Регулирование права выпаса имело принципиальное значение для земледелия «открытой равнины». Особенно тщательно оберегали от посягательств владения сеньора: «Роберт Атте Кросс за то, что его тягловые животные нанесли ущерб в господском фурлонге, засеянном ячменем, [оштрафован] на шесть пенсов»³⁸⁷. В некоторых поместьях право на выпас скота зависело от размера надела. По данным переписи, проведенной в Гластонбери (1243 г.), владельцу одной виргаты полагалось пастбище, рассчитанное на четырех волов, двух коров, одну лошадь, три свиньи и двенадцать овец: предполагалось, что именно такое количество скота позволит его земле сохранить плодородие³⁸⁸.