Жизнь волшебника

стены, на чердак, где находит берёзовую заготовку для топорища (ох, как она потом пригодится!),

несколько пыльных берёзовых веников. И воображение снова несётся вскачь: баня! Здесь у них

будет своя настоящая баня! Её ещё нет, но её можно построить! Тут возможно всё! Как это здорово:

обнаруживать теперь здесь что-то новое и присваивать по полному хозяйскому праву.

В доме от хозяев остался старый кухонный стол с тумбой и скамейка. Роман стоит, размышляя:

может быть, всё-таки протопить печь и ночевать в избе хотя бы одну ночь, чтобы как-то приникнуть,

породниться, что ли? Да и печку хорошо бы испытать. Только вот лечь не на что, да и времени в

обрез. Лучше уж поскорей уехать, быстро свернуть все городские дела и вернуться. Придётся

Смугляне, хоть это её и огорчит, пожить немного одной, чтобы окончить курс и перевестись на

заочное отделение.

Уже вечером, покачиваясь в обратном вагоне, Роман готовится к восторженному отчёту перед

Ниной: чертит на блокнотных листках схему дома и усадьбы, планирует, где что они посадят, где

что достроят. Кстати, сюда они приедут уже законной, официальной семьей, потому что их

«испытательный» срок в ЗАГСе заканчивается через несколько дней. А на Байкале, в собственном

доме, многие их проблемы рассосутся сами собой. Смугляне в непривычной обстановке придётся

волей-неволей прислушиваться к нему как к мужу и по достоинству его оценить. Ужесточение

условий жизни сплавит их по-настоящему. Завтра же, сразу по приезду, он начнёт паковать весь

свой нехитрый скарб, увольняться с работы. Понятно, что это хлопоты, но какие!

Нет, город со своими возможностями для разгульной жизни его уже не привлекает. Ещё живя с

Голубикой, Роман не мог приглушить свою сексуальную экспансию, но теперь, укатанный

житейскими передрягами, твёрдо намерен строить жизнь согласно истинным традициям, помня и

семью своих родителей и семью Лесниковых, как ни парадоксально, русскую дочь которых он

променял на татарку. Теперь Роман знает метод своего обуздания: надо лишь побольше

вкалывать, чтобы думать о греховном было некогда. О греховном хорошо вспоминать перед сном,

когда под боком собственная жена. А утром снова полон рот новых забот.

Ночью, на голой полке, опять же экономя копейки на одеяле и матрасе, он спит урывками и

вдруг ярко просыпается в холодном поту от жуткого открытия: у него нет тяжёлого кармана с

деньгами! Деньги исчезли! Требуется минута жаркого оцепенения, чтобы уяснить, во что они уже

превращены. Бог мой! Теперь у него самый настоящий, самый собственный дом! Ну, вот если

взглянуть на себя со стороны, то разве скажешь, что этот, простой с виду мужичок – хозяин

собственного дома!? Причём, такого замечательного дома! (Виктор, наверное, этому не поверит!) И

как это на него несколько месяцев не находилось покупателя?! И правильно – не должно было

найтись. Потому что дом ждал его! Везет же в жизни иногда… Уж там-то он всего добьётся сам.

Теперь ему помощи не потребуется. Потом он не только долг хозяйке, но и родительские деньги

152

обязательно вернёт. Уж в чём-чём, а в собственных-то силах сомневаться не надо. И как бы ни

было на Байкале красиво, он поедет туда не для созерцания пейзажей, а для того, чтобы хватко

вцепиться в этот мир – по-хозяйски вцепиться. Сейчас ему требуется мощный армейский бросок.

Цели намечены. И воплощать их надо твёрдо и решительно! Вот так-то! Роман автоматически

рубит рукой по полке, потревожив соседа снизу, – ну, ладно, ладно, друг, извини, ты же не в курсе

моих дел …

В город он возвращается глубокой ночью. Троллейбусы и автобусы не ходят, на такси нет денег.

Но не сидеть же до утра на вокзале с таким настроением! Ну вот, много ли у человека в жизни

важных, можно сказать, основополагающих событий? Да их по пальцам можно перечесть. И

обретение собственного дома, конечно же, из их числа. Роман идёт пешком и через полчаса

быстрого шага, почти бега, стучит в дверь дома Текусы Егоровны. Хозяйка, выйдя в сени,

испуганно спрашивает, кто это, и откидывает крючок.

– Всё нормально, – успокаивает её Роман, – утром всё расскажу.

Сбрасывает в коридоре полушубок, проходит в свою комнату. Смугляна, услышав шум, уже

сидит на кровати.

– Купил! – радостно сообщает он вместо приветствия. – Дом – что надо! Сразу и не

расскажешь…

– Ладно, давай до утра, – предлагает она, – раздевайся, иди скорей под одеяло. Или чая

попьёшь с дороги?

– Нет уж, лучше мне чего-нибудь послаще…

Невелика их разлука, но как значима она для будущего семьи! Всего-то три дня, а такое

событие! Перспектива впереди просто чудесная! И Нина уже от этого кажется втрое желанней и

притягательней.

– Ох ты! Что это с тобой? – восхищённо шепчет она, чувствуя его горячий напор. – Ты же с

дороги, ты устал… Да тише ты, Кривошеевых разбудим…

– А, плевать!

– Да ты что?! Неудобно, – говорит она, уже чувствуя полную готовность к тому, что он

бессловесно требует.

– Они нас поймут.

– Слушай, – вдруг, не успев подумать, предлагает Смугляна, – а давай тогда на полу… Там

скрипеть не будет. .

Роман на минуту останавливается. И впрямь, пол – это не их музыкальная кровать, как же он