Читаем Жизнь взаймы полностью

Машина Клерфэ не только врезалась в передние машины, на неё сзади к тому же налетела машина Монти. Сам Монти почти не пострадал. Хромая, он отошел в сторону. Клерфэ продолжал висеть в своей машине, которую подняло почти вертикально и швырнуло на стену мешков с песком. У него было разбито лицо, а руль продавил ему грудную клетку. Изо рта у Клерфэ шла кровь, он был без сознания. По обочинам шоссе уже слетелись зрители, как мухи на сочившийся кровью кусок мяса, и широко открытыми глазами таращились на санитаров и механиков, которые спешно начали вырезать Клерфэ из его машины. Одна из машин впереди него горела. Рабочим с огнетушителями удалось оттащить обломки подальше, и теперь они пытались погасить огонь. К счастью, бензобак был разорван, что спасло от взрыв, но бензин горел, жара была невыносимая, и огонь вполне мог перекинуться на другие машины. Каждые две минуты мимо продолжали проноситься гонщики. Рев моторов повис вдруг над городом словно мрачный реквием, перераставший в душераздирающий рёв, когда автомобили мчались мимо Клерфэ, который, истекая кровью, будто на распятии висел в своей вздыбленной машине, озаренный огнем догорающего пожарища в свете ясного дня. Гонку не стали останавливать, она продолжалась.

* * *

Лилиан не сразу поняла, что произошло. Из репродуктора доносились какие-то непонятные слова, перебиваемые их собственным эхом. От волнения комментатор стал слишком близко к микрофону. Лилиан могла разобрать лишь отдельные фразы, что какие-то гонщики врезались друг в друга из-за того, что на шоссе растеклось масло ещё из какой-то машины. Потом она увидела, как весь табун пронёсся мимо трибуны. «Значит, всё не так страшно, — подумала она, — иначе гонки остановили бы». Она искала глазами номер машины Клерфэ. Его не было видно, но Клерфэ мог проехать и раньше, ведь она не так уж внимательно следила за гонками. Теперь комментатор сообщил более или менее вразумительные данные, что авария произошла на набережной Плезанс, там столкнулось несколько машин, есть несколько раненых, погибших нет, дополнительные сообщения поступят позже. Расстановка мест следующая: первым идет Фриджерьо, с преимуществом пятнадцать секунд, за ним Конти, Дюваль, Мейер Третий… Лилиан напряженно прислушивалась. «Ни слова о Клерфэ, — подумала Лилиан, — а ведь он шёл вторым, и о нём ни слова!» — и, заслышав приближение машин, нагнулась, чтобы увидеть номер 12, красную машину под номером 12.

Имя Клерфэ не назвали, и сквозь глухой ужас, охвативший Лилиан, в её сознание вдруг ворвался густой бас комментатора: «Среди пострадавших — Клерфэ, его отправят в больницу. Он, кажется, без сознания. Монти повредил колено и ступню, Маркетти»

«Не может быть» — теплилась надежда в сознании Лилиан. «Только не на этих игрушечных гонках, не в этом игрушечном городе с игрушечной гаванью и пестрым игрушечным видом! Это какая-то ошибка! Его машина сейчас выскочит откуда-то, как это было во время гонок «Тарга Флорио», он, наверное, немного отстал, получил ушибы и шишки, но — цел и невредим!» Однако, думая так, Лилиан чувствовала, что её надежда тает и затухает, так и не успев окрепнуть. «Клерфэ без сознания», — думала она, цепляясь за это слово. — Что это значит? Это могло быть всё, что угодно!» Она вдруг поняла, что ушла с трибуны, сама не заметив этого. Она шла в сторону боксов; может быть, его принесли туда? Может, он лежит на носилках, возможно, у него повреждено плечо или рука, как это было во время гонок «Тарга Флорио», и он смеется над своим несчастьем.

— Его отправили в больницу, — буркнул обливавшийся потом босс. — Пресвятая Дева Мария, святой Христофор, почему это случилось именно с нами! Почему не с другой командой или. Что? Минутку! — Он бросился к трассе подавать сигналы гонщикам. Машины проносились мимо и вблизи казались больше и страшней, и рёв их моторов заполнял всё вокруг. — Что случилось? — закричала Лилиан. — Бросьте к черту эти проклятые гонки и скажите мне наконец, что случилось?

Она оглянулась. Никто не смотрел в её сторону. Механики возились с запчастями и покрышками, стараясь не смотреть на неё. Как только она подходила к кому-нибудь, тот тут же отходил в сторону, словно её боялись как чумной.

Наконец Габриэлли вернулся. — Мы ничем не можем помочь Клерфэ, если я даже пошлю гонки к черту. — сказал он тихо. — Он бы этого и сам не захотел. Он бы.

Лилиан перебила его: — Где он? Я не намерена выслушать ваши нравоучения о кодексе чести гонщиков!

— В больнице. Его сразу туда отвезли.

— Почему же рядом с ним никого нет, чтобы помочь ему? Почему вы не поехали? Почему вы ещё здесь?

Габриэлли смотрел на неё непонимающим взглядом. — А чем я могу ему помочь? Или кто-то из нас? Сейчас этим должны заниматься врачи.

Лилиан судорожно сглотнула. — Что с ним случилось? — тихо спросила она.

— Не знаю. Я его не видел. Мы все были здесь. Наше место здесь.

— Да, — сказала Лилиан, — чтобы гонки шли без остановки.

— Ничего не поделаешь, — беспомощно возразил Габриэлли. — Это наша работа.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Ада, или Отрада
Ада, или Отрада

«Ада, или Отрада» (1969) – вершинное достижение Владимира Набокова (1899–1977), самый большой и значительный из его романов, в котором отразился полувековой литературный и научный опыт двуязычного писателя. Написанный в форме семейной хроники, охватывающей полтора столетия и длинный ряд персонажей, он представляет собой, возможно, самую необычную историю любви из когда‑либо изложенных на каком‑либо языке. «Трагические разлуки, безрассудные свидания и упоительный финал на десятой декаде» космополитического существования двух главных героев, Вана и Ады, протекают на фоне эпохальных событий, происходящих на далекой Антитерре, постепенно обретающей земные черты, преломленные магическим кристаллом писателя.Роман публикуется в новом переводе, подготовленном Андреем Бабиковым, с комментариями переводчика.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века
Ада, или Радости страсти
Ада, или Радости страсти

Создававшийся в течение десяти лет и изданный в США в 1969 году роман Владимира Набокова «Ада, или Радости страсти» по выходе в свет снискал скандальную славу «эротического бестселлера» и удостоился полярных отзывов со стороны тогдашних литературных критиков; репутация одной из самых неоднозначных набоковских книг сопутствует ему и по сей день. Играя с повествовательными канонами сразу нескольких жанров (от семейной хроники толстовского типа до научно-фантастического романа), Набоков создал едва ли не самое сложное из своих произведений, ставшее квинтэссенцией его прежних тем и творческих приемов и рассчитанное на весьма искушенного в литературе, даже элитарного читателя. История ослепительной, всепоглощающей, запретной страсти, вспыхнувшей между главными героями, Адой и Ваном, в отрочестве и пронесенной через десятилетия тайных встреч, вынужденных разлук, измен и воссоединений, превращается под пером Набокова в многоплановое исследование возможностей сознания, свойств памяти и природы Времени.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века