Жизнь взаймы

— Подвергаете сомнению мои догматы, находясь в созданном мной мире?!

Татьяна Викторовна встала, чтобы их глаза оказались на одном уровне.

— Вы делаете это сами! Раз уходите от ответа на мой вопрос, ответьте себе — почему вы не уничтожили Ту-Гака, едва он ступил на поверхность планеты? Ведь вы знали о нём с первой секунды, а может быть и ранее!

Несколько долгих минут собеседники мерили друг друга взглядами. Татьяна первой отвела глаза, опустилась на камень.

— Воля ваша, — сказала она. — Желаете быть несгибаемым и упорным — рано или поздно превратитесь в страшилку для своего же народа. Или... надо меняться вместе с ним!

— Это никак не отвечает на вопрос об исчезновении тампов! — неожиданно развеселился профессор и начал истаивать, будто улыбка Чеширского кота.

Из образовавшей пустоты донеслось затихающее:

— Потому что у меня никого, кроме них, нет!

Татьяна Викторовна разглядывала линии судьбы на собственных ладонях... и тихонько улыбалась.

* * *

Ту-Гак раздвинул входные створки Дома, и внутрь ворвался яркий свет. Татьяна поспешила надвинуть щиток шлемофона.

Из дверей пахнуло не морозом и свежестью, а сыростью и влажной землей. Когда она сделала первый шаг наружу, под подошвами ботинок зачавкала непромерзлая, непокрытая снегом жижа. В многочисленных лужицах весело поблёскивало небо. Смена пейзажа оказалась настолько неожиданной, что Татьяна сначала даже не поняла, что произошло.

Вокруг раскинулась заболоченная равнина, ограниченная вдали стеной скал. Здесь было ощутимо теплее, чем везде, где Татьяне доводилось бывать на Майрами. От земли поднимались дымки испарений, отчего пейзаж плыл, будто сюрреалистическая инсталляция.

Ту-Гак хмыкнул, разглядев выражение лица гостьи. И принялся объяснять, не дожидаясь вопросов:

— Подобные геотермальные области — агаты — не редки на Майрами, но расположены достаточно далеко друг от друга. Они являются природной средой обитания сакаев, которым для поддержания жизнедеятельности и размножения требуется повышенная температура и гумус в качестве питательного субстрата. В дикой природе сакаи мигрируют несколько раз за годовой цикл, меняя месторасположение ради неистощённых агатов. В Домах, подобных нашему, гумус обогащается полезными веществами через систему искусственных подземных источников.

— То есть этот агат — искусственный? — уточнила Татьяна.

— Нет, доктор. Мощностей Дома не хватило бы для обогрева всей территории. Агат — естественный, но улучшен нами. Ту моего рода возвели скалы, что защищают от нашествий орухов, усовершенствовали систему природных источников, оборудовали химические лаборатории в пределах Дома.

— Орухи? — удивилась Татьяна, представив картину. — А зачем они приходят?

— Сакай для них лакомство. Это пищевая цепочка, Лу-Танни — орухи идут за сакаями, а за орухами следуют...

— ...Дворхи! — закончила она и поёжилась.

Ту-Гак одобрительно кивнул и продолжил:

— И орухи, и дворхи размножаются в периоды между миграциями сакаев. Сейчас как раз такой период.

Татьяна поймала себя на том, что понятия не имеет, как размножаются и те, и другие, и не преминула спросить об этом ту.

Тот усмехнулся и ответил лаконично:

— Делятся.

И, взяв гостью за руку, повёл вглубь хлюпающего болотца. То и дело оскальзываясь на неровностях, скрытых тонким слоем воды, и отчаянно цепляясь за спутника, она с интересом вертела головой, но пока не увидела ни одного сакая.

Вход в Дом давно остался позади, когда Татьяна решила задать вопрос, уже давно её интересовавший:

— Ту-Гак, а где же сама плантация?

Тот удивлённо остановился.

— Вокруг нас, доктор. Равнина и есть плантация!

— А сакаи? — разочарованно поинтересовалась Татьяна Викторовна. — Они прячутся от нас?

Ту-Гак оскалился в улыбке.

— Даже не думают!

И вдруг свистнул сквозь клыки, спугнув тампа, всё это время просидевшего у него на плече.

Из-под ног Татьяны что-то рвануло в сторону и взлетело в воздух. Ту-Гак не дал ей упасть, вовремя поддержав. Она не обратила внимания — раскрыв рот, смотрела, как выстреливают из воды плоские тела в белой блестящей коже, под которой на долю секунды проявляются капиллярные сеточки.

Равнина ходила ходуном, будто началось землетрясение — это вода буквально кипела от сакаев, кишащих под её поверхностью.

Ту-Гак отпустил Татьяну и ловко выхватил сакая прямо из воздуха. Тот отчаянно шевелился до тех пор, пока ту с силой не встряхнул его несколько раз.

— Взгляните на край, — пояснил он, — чем он толще, тем старше и сильнее сакай. Этот ещё молодой — смотрите, какая тонкая кожица! Даже капиллярный рисунок виден. Чем тяжелее ту, тем старше надо выбирать сакая. Старые сакаи сильны, но менее маневренны. А вот этот будет очень шустрым! Хотите поймать себе сакая, доктор, или возьмём этого?

Татьяна растерянно огляделась. Сакаи уже попадали обратно, и поверхность болотца постепенно успокаивалась. Мысль о том, что надо шарить руками в холодной воде, нащупывая скользкие тела, вызвала озноб.

— Давайте этого! — решилась она. — Всё равно я так ловко, как вы, не поймаю!

Ту польщённо гукнул и повернул к Дому.