Жизнь взаймы: Рассказы врача-реаниматолога о людях, получивших второй шанс

Вэн Шовен продолжал наслаждаться свободой после того, как его вычеркнули из списка кандидатов на трансплантацию сердца. Он смог добиться того, что его стали наблюдать в основном врачи близлежащих клиник, что позволило избавиться от утомительных дальних поездок и ожидания в длинных очередях и высвободить время, силы и заряд аккумуляторов для более интересных занятий. В беседах, которые мы вели весной и летом после нашей встречи, не прозвучало ни слова о больницах и трансплантатах. Вместо этого Вэн рассказывал мне о своих семейных планах, о радости в связи с предстоящим рождением еще одного внука, и о вещах, которые он собирался построить своими руками.

Но в прошлом августе, на исходе северного лета, Вэн Шовен умер. Когда спустя несколько дней мне прислали сообщение об этом, я вспомнила наши многочисленные телефонные разговоры. Когда мы общались в последний раз, месяцем раньше, Вэн пригласил меня покататься на лодке и половить рыбу. Помню, как я улыбнулась, — несмотря на все, что я знала о продолжительности жизни таких больных и о реалиях жизни с ИЖС, — и подумала, что это наверняка было бы незабываемо.

Я, конечно, понимаю, что мне уже никогда не удастся увидеть Вэна в его стихии, но я хочу помнить его именно таким. Я хочу представлять его не в кабинете врача, а в лодке, сидящим с удочкой в ожидании клева, с аккумуляторами в наплечной сумке. Я вижу, как он подсекает рыбу и начинает вытягивать ее из воды, забыв о предостережениях ради свободы, хорошего дня и любимого занятия — этих простых и бесценных радостей жизни.

Прошло 11 лет с тех пор, как Нэнси Эндрюс перенесла последнюю операцию и ее последствия, и хотя вдохновленные горячечным бредом рисунки продолжают вращаться в Сети, сама она давно обратилась к другим темам. Недавно она создала серию скульптур, которую описывает словом «катастрофы» — неузнаваемые тела, странные и изуродованные. В веб-сериале, озаглавленном «Странные глаза доктора Майса», она рассказывает историю ученого, который пытается воссоздать глубинную суть связей между людьми, которую сама Нэнси переживала, находясь в состоянии, близком к смерти. Сейчас Нэнси вернулась и к сочинению музыки, освоила укулеле и тенор-гитару.

Но последствия критического состояния не прошли для нее даром. Может быть, пребывание в отделении интенсивной терапии или наличие генетического заболевания, вызвавшего уязвимость сосудов и отслоение сетчатки, заставили Нэнси часто размышлять о собственной смертности. Задумывается она и о долговременных последствиях посттравматического стрессового расстройства. Шум и беспорядок вызывают у нее приступы тревожности — не является ли это следствием делирия, перенесенного в ОИТ?

Она никогда не сможет полностью освободиться от болезненных воспоминаний, связанных с больницей и страшным диагнозом. В недавнем телефонном разговоре она вскользь упомянула, что раз в два-три года проходит обследование в Бостоне. Сейчас визиты к врачу пугают ее меньше, чем раньше, но каждое посещение больницы пробуждает в ней страшные воспоминания о делирии. И все же она аккуратно, без пропусков ездит на осмотры. Она без возражений проходит КТ и все прочие исследования, которые назначают ей в Бостоне. Потом, облегченно вздохнув, она возвращается домой на несколько следующих лет. «Каждый раз для меня — все равно что заходить в пещеру, где живет чудовище, — сказала она мне. — Но я борюсь со своими страхами и встречаю их лицом к лицу».

Я продолжаю следить за судьбой Бена Клэнси, читая записи его матери в «Фейсбуке». Когда я в последний раз разговаривала с Андреа, прошло около полугода после того, как я наблюдала его в амбулаторных условиях, и больше года после передозировки. Мне было интересно знать, насколько он продвинулся в своем восстановлении. Недавно он перенес пневмонию, после которой стал меньше говорить. Врачи назначили КТ головы, чтобы удостовериться, что в мозгу Бена не произошло никаких изменений. До исследования он продолжал получать прежнее лечение. Памятуя о наших прежних беседах, я спросила Андреа, думает ли она о будущем и на что рассчитывает.