Жизнь взаймы у смерти

Герман порой удивлялся, насколько разными были мать и отец. Он не понимал, как тот мог жениться на этой некрасивой женщине, интересы которой были ограничены забором их фермерского хозяйства. Она не смотрела телевизор, книги в руках, видимо, никогда не держала, а за компьютером была замечена им лишь раз – когда методично протирала влажной салфеткой поочередно все кнопки клавиатуры.

Однажды он сбежал из дома, когда мать упрекнула, что совсем не помогает ей с собаками. «Это наше обеспеченное будущее, Герман! Твое, кстати, тоже!» – зло бросила она, когда он отказался чистить вольеры. «Я не собираюсь возиться с собачьим дерьмом!» – ответил он и заработал оплеуху. Ему было четырнадцать, он мнил себя взрослым, мать не любил и не боялся, поэтому развернулся и ушел. Мопед, на котором ездил в школу, стоял в гараже. Взяв из дома лишь куртку, поехал в город, к однокашнику. Не имея понятия, примут ли его там хотя бы на ночь, Герман всю дорогу недобро поминал приемную мать, отвесившую унизительную пощечину.

Нужно было, чтобы в это же время возвращался на ферму отец. Они встретились на дороге, Герман на сигнал его автомобиля остановился, собираясь что-нибудь соврать. Но неожиданно выложил правду. «Не хочешь в навозе всю жизнь копаться – учись! – пожал плечами отец. – А сейчас у тебя есть выбор: вернуться домой под нашу опеку или через пару дней быть направленным в новую приемную семью. Не факт, что тебе там будет лучше. У нас ты один, а в семьях профессиональных опекунов детей около десятка».

Уверенный спокойный тон, каким было это сказано, право выбрать самому, а главное, ни слова упрека – и Герман молча развернул мопед в обратную сторону.

Видимо, отец что-то сказал матери, но больше та к работе в собачьих вольерах его не принуждала. На полях выращивали кукурузу и рапс нанятые работники, коровником управляла мать с молодой помощницей, домашнее хозяйство твердо вела бабушка. Герман решил последовать совету отца и взялся за учебу.

Будучи уже взрослым, понял, что приемные родители выбрали правильную тактику его воспитания – невмешательство. Видимо, его неуправляемость с раннего детства, нежелание подчиняться порядку, вынудили их отступить.

Возможно, он мог бы стать хорошим специалистом, окончив технический университет и работая в компании, куда попал по рекомендации одного клиента отца, но влюбился. Ева Краузе, взбалмошная, красивая дочь владельца сети ресторанов, с первого дня вовлекла его в бурлящий поток тусовок, часто оканчивающихся полной потерей ориентации в пространстве и чувства времени. Он с трудом просыпался по утрам, часто опаздывая на службу. Когда ей наскучило праздное шатание из клуба в клуб, она вдруг бросила его, прямым текстом заявив, что надоел. Он обозлился ненадолго, но, заподозрив, что не все так просто с такой резкой его отставкой, решил выяснить отношения.

Ева плакала, а Герман в растерянности смотрел на любимую девушку, не зная, чем помочь. Только сейчас он понял все – длинные рукава рубашек, любимых ею, бледность кожи, секс только в полной темноте… А он думал, пусть у нее причуды, она же с ним!

Она сказала, что отец выгнал ее, отобрав машину, карту и телефон. Как щенка на улицу. Но не сказала, что тот предложил альтернативу: клиника и полное выздоровление. Герман поздно понял, что от него ей нужны были лишь деньги на наркотики…

Идею представить ее невестой подала Ева. А он искренне посчитал, что деньги, данные отцом на покупку обручального кольца, она хочет использовать для покупки якобы выписанных врачом антидепрессантов. Чтобы легче перенести отказ от наркотиков. Наивный сельский парень, он никогда ранее не сталкивался с наркоманами. И был прост и глуп. А Ева жить не могла без сложно выстроенных комбинаций с непредсказуемым концом. Нет, дозу на эти гроши, как она выразилась, не купила – убедила его, что непременно выиграет в карты больше, мол, кто не рискует…

Они разделили фишки поровну. Да, она выиграла, забрала выигрыш и… ушла. А Герман даже не заметил, когда. Страсть по Еве отошла на второй план, главной в его жизни стала игра.

Вот тогда он понял, что такое азарт. Жажда без удовлетворения, сладкий грех падения в бездну и полное отсутствие здравой мысли…

Ева была забыта. Отец начал догадываться, что не все гладко в его жизни, когда он продал свой ноутбук.

Герман не знал, что его давно «пасли», чтобы развести на крупную сумму. Подставился сам классически, когда, выиграв, не ушел. А потом стало поздно: «добрый» кредитор давал в долг, глядя сочувственно, но очередную расписку прятал в карман с довольной улыбкой. А Герману было уже все равно…

Три дня, милостиво выделенные на погашение долга, прошли. Его били молча, короткими ударами вышибая надежду, что все как-то решится само собой. Тогда зализывать раны он уехал на ферму приемных родителей…