Жизнь взаймы у смерти

Скорее угождая социуму, а не следуя своему желанию, она завела мужчинку. Именно завела, как комнатную собачку для того, чтобы было кого приласкать или пнуть – по обстоятельствам. Мужчинка был изгнан женой, детьми не обременен, из недвижимости имел комнату в коммуналке. Встречались редко, но на людях. Продемонстрировав «своего» (а внешностью тот обладал приятной) дружному бабскому рабочему коллективу, Нелли соглашалась провести с ним ночь в его квартире при условии, что сосед, водитель скорой, на дежурстве. Ночь казалась длинной, терпеть до утра сопение чужого мужика не хотелось, и она вызывала такси, давая щедро чаевые.

Хватило ее ненадолго. Стерла из памяти любовника как ластиком, легко и без сожаления, словно тот был нарисован простым карандашом.

Нынешний муж Аксель Морланг при первой же встрече вызвал интерес. Подвижный и эмоциональный, остроумный немец сумел убедить ее, что разница в возрасте – не помеха счастью. Сказано это было просто, без патетики, с нежными нотками в голосе и легким прикосновением к Неллиной щеке. Она замерла на мгновение, накатило что-то родное, далекое, из прошлой их с Огореловым жизни, и она не устояла. Одно свидание, сутки вместе, и вся жизнь впереди, повторяла она для себя вновь и вновь, осознавая, что меняет судьбу кардинально: чужая страна, нравы и традиции. «Алена, а не поздно мне?» – вопрошала она у той, сомневаясь. «Забудь Огорелова, Нелька, вытрави его из себя, выдави сразу, без остатка, и наслаждайся молодым мужем!» – приказала Алена, слегка злясь на нее.

Наслаждаться жизнью без Огорелова не получалось…

Сейчас, глядя на голую спину бывшего мужа, усыпанную веснушками, она вспомнила гладкую загорелую кожу Акселя, широкие накачанные плечи регулярно занимающегося спортом мужчины и поняла, что Огорелов сдал последнюю позицию, теперь она «сотрет ластиком» из своей жизни и его. Все, чужой, сам виноват…

– Закрой за мной, – Огорелов даже не повернул головы в ее сторону. – Когда возвращаешься к своему немцу?

– Завтра в Москву, день-другой там. Потом домой. К Козловым заеду, давно не виделись, – Нелли затушила сигарету.

– Домой… дом твой здесь! Где сын!

– Не начинай, – равнодушно огрызнулась Нелли.

– Ладно, я пошел, деньги на адвоката кину тебе на карту. Телефон ты записала. Корсун[14] – юрист опытный, Шурке поможет наверняка.

– Пациент твой?

– Дочь его оперировал лет семь назад…

Нелли подумала, что по привычке все еще интересуется делами бывшего мужа. Нет, до конца не вытравить, но ничего и не вернуть. Но прав Огорелов – гад он, но все еще любимый…

Она закрыла за ним дверь, но ушла недалеко, остановил звонок.

– Я правильно разглядела спину – Огорелов? – Алена смотрела с осуждением.

– Да, принес координаты адвоката для Шурки, – отвела она взгляд.

– А по телефону никак?

– Я не приглашала его, если ты об этом, – вяло отбивалась Нелли.

– Ну да… «не виноватая я, он сам пришел», – Алена прошла на кухню, выложила из пакета шоколадный рулет. – Все было? Все, по глазам вижу. Нелька, ты тряпка, уж прости. Больно за тебя… Ладно, ставь чайник. Будем компенсировать недостаток гормона счастья поеданием сладкого.

Глава 43

Макс с ужасом смотрел на монитор – мама полулежала в кресле, глаза были закрыты. Она потеряла сознание, ей плохо, а он ничего не может сделать, лишь бестолково зовет на помощь.

– Что это? – Катя подошла незаметно и встала у него за спиной. – Макс, что с мамой? Звони же кому-нибудь! Что ты сидишь! У вас есть служба спасения? Звони!

Макс удивленно оглянулся, до него дошел смысл того, что она говорит. Схватив телефон, он набрал экстренный вызов. Уже четко объяснив ситуацию, бросил благодарный взгляд на Катю.

– Что ты ей сообщил такого страшного, пока меня не было?

– Катя, я не знаю! Говорили о Германе, сыне Шульца. Я ей пересказал лишь то, что перед этим говорил и тебе! А она вдруг побледнела и потеряла сознание… О, наконец-то! Грета, помоги маме! – закричал он на немецком, увидев, как в кабинет, осторожно приоткрыв дверь, заглянула горничная. Девушка подбежала к маме и тут же посмотрела прямо на него. – Грета, я вызвал помощь! Встречай!

Он видел, как девушка выбежала, вернулась, неся пузырек и ватный диск, смочила его в жидкости и поднесла к лицу матери. Та приоткрыла глаза.

– Мама, что с тобой? – спросил тревожно. – Скоро будет помощь, потерпи.

– Все нормально, Макс. Мне нужно полежать. Позже свяжемся. Не волнуйся, все в порядке, – она отключила скайп.

– Я ничего не понял. Не помню, чтобы мама хотя бы раз теряла сознание.

– Переволновалась, так бывает. Сколько ей лет?

– Сорок восемь.

– Она так хорошо говорит по-русски, практически без акцента. И ты тоже…