Жизнь за океаном

Состязания у американцев часто содействуют научным и техническим открытиям. Это подтвердилось на примере великого американского изобретателя Эдисона. Как известно, пред великим гением этого «царя изобретателей» природа послушно открывает свои сокровенные тайны. Только в одном электрическом освещении она предпочла ему нашего Яблочкова, который и пожал богатые лавры. Но эти лавры вскружили голову «царю изобретателей» и не давали ему спать. Он удалился в свою лабораторию и поклялся: или никогда не выходить из нее, или выйти с такой электрической лампой, которая удивит мир. Полтора года Эдисон усиленно работал над экспериментами в этой области; о нем не было ни слуху ни духу, и все стали даже забывать о великом изобретателе, как вдруг в воскресенье 21 декабря прошлого года по городу разнесся клич: новое великое изобретение великого человека! «Herald» приложил к своему воскресному номеру особый лист, в котором подробно, документально, с гравюрами и политипажами описывалась изобретенная Эдисоном электрическая лампа, обещанная им. Передовая статья громко трубила, что великая проблема, как дешево, приятно и безопасно освещать улицы, церкви, театры и дома, наконец, гениально разрешена. Известие это было так неожиданно, что неподготовленная публика не могла составить себе более или менее определенного представления о его предмете, и оно произвело большое впечатление только в биржевом мире, где акции газовых обществ сразу ухнули в бездну, из чего сметливые люди не преминули извлечь немалые проценты. На другой и на третий день о новом изобретении не было ни малейших разъяснений, и сомнение стало закрадываться в душу: не есть ли эта лампа одна из многочисленных уток, которые хитрые янки частенько пускают по чистой воде? Но тут помогли разъяснению дела репортеры, эти верные слуги газет и публики. Они рассыпались по городу и отчаянно стучали в двери здешних знаменитых физиков и техников, требуя впустить их к себе на добровольный экзамен. Беда здесь ученым! Они каждый час должны ожидать, что вот ворвется в их дверь репортер и спросит: а что вы думаете по такому-то вопросу? Известный профессор Дрэпер на подобный вопрос репортера ответил только с улыбкой, что, конечно, Эдисон великий человек, но об его новом изобретении, до практического его применения, он ничего не может сказать, – и постарался поскорее выпроводить докучливаго совопросника. Другой профессор, знаменитый здешний технолог Мортон, известный своими исследованиями по физике, даже предупредил репортеров и прислал в одну из газет свой отзыв, в котором протестовал против провозглашения о результате опытов Эдисона в области электрического освещения, как о «чудесном успехе», так как «каждый, знакомый с делом, с уверенностью может предсказать о его неудаче».

Как бы то ни было, представители науки отказались дать какое-либо положительное разъяснение о занимавшем всех открытии. Тогда репортеры стали осаждать лабораторию самого Эдисона, требуя от него дальнейших разъяснений. Один из них рассказывает следующее о своем посещении «угольного дворца» Эдисона.

После обычного стука в дверь, в кабинете встретил репортера сам «царь изобретателей», небольшого роста, приземистый джентльмен с запачканными руками, и любезно повел его в свою лабораторию, откуда должно выйти новое солнце для нашей планеты. «Вот та лампа, которая наделала вам так много хлопот», – с улыбкой сказал Эдисон, указывая на свое изобретение, и стал объяснять ее особенности и секрет. Лампа эта образец простоты и экономии. Свет в лампе производится посредством подковообразного кусочка обугленной бумаги, около двух с половиной дюймов длины и в нитку толщины. Подковка эта помещена в стеклянной колбочке, из которой воздух вытянут настолько, насколько это возможно при данных средствах науки, так что там, быть может, осталась какая-нибудь одна миллионная часть его.

Изобретатель показал и практическое применение своего изобретения. Он стоял как раз под обыкновенной газовой канделяброй, на которой горели две его лампы. Он снял одну из них, и она оказалась простой стеклянной колбой. Он опять поставил ее на рожок, и немедленно блестящая подковка золотым светом осветила колбу. Повернув винт в лампе, Эдисон уменьшил свет до степени искры, потом завернул совсем, как завертывают газ, и после опять отвернул, причем опять явилось великолепное пламя. Из этого можно было видеть, что электрический свет в его лаборатории повинуется его воле, так же как газовый свет повинуется привыкшим обращаться с ним рукам.