Жизнь за океаном

– Так вы не жалеете о том, что вы поражены?

– Жалеть бесполезно, – отвечал генерал.

– Но тут есть одно великое утешение, генерал: этим поражением вы освободились от предстоявших вам хлопот и многосложных забот, связанных с президентством.

Неудавшейся кандидат подозрительно взглянули на всех, натянуто улыбнулся такому утешению и, ни слова не говоря более, раскланялся и отправился на обычный утренней смотр своих войск. Такими маленькими курьезами закончились большие усилия демократической партии в минувшей президентской кампании.

Настоящее поражение демократической партии тем более жестоко, что оно совсем неожиданно для нее. Никогда еще она со времени войны не выступала в президентскую кампанию с такими надеждами и с такою уверенностью, как в этот раз. Уже при выборах 1876 года демократическая партия развернула такую боевую силу, что республиканцам угрожало полное поражение. Да оно и нанесено уже было ими, по убеждению демократов, и только республиканская интрига лишила их плодов победы. Если же четыре года тому назад народная воля высказалась в пользу демократической партии с такою силою, что республиканцам пришлось интригами и обманом удерживать правление в своих руках, то за эти четыре года демократы уверенно рассчитывали приобрести такую силу, пред которой уже не посмеет выступить интрига. С такою уверенностью демократы начали президентскую кампанию. Обстоятельства сначала слагались так, что могли только поддерживать и укреплять самоуверенность партии. У республиканцев произошел раскол. Самая сильная республиканская фракция поддерживала генерала Гранта на «третий срок», возбуждая против себя сильное народное недовольство и открытые подозрения в затаенных посягательствах на свободные учреждения страны. Этим республиканцы значительно ослабляли себя, усиливая в то же время противников. Если бы Грант устоял на чикагской конвенции и назначен был республиканским кандидатом на президентство, то дело партии было бы совершенно проиграно, ее предполагаемая сила обратилась бы в слабость, так как все независимые голосователи были против «третьего срока» и потому подали бы свой голос за демократического кандидата. Демократы вполне сознавали эту дилемму и со своей стороны делали все, чтобы подставить республиканцам такую ловушку. Но генерал Грант не выдержал оппозиции и не получил назначения. Вместо него из конвенции вышел «темный конь», генерал Гарфильд, что опять-таки было не в пользу республиканской партии и как нельзя больше на руку демократам. Генерал Гарфильд в качестве «темного коня» был неожиданными продуктом чиновнической деморализации республиканской партии и, помимо своих личных достоинств, был живым изобличителем вырождения государственного смысла в правящей партии. Страна смутилась от такого исхода республиканского конклава, и невольно зародилась мысль о перемене правления. Внимание народа обратилось к демократической партии, и он с большим интересом ждал, кого назначит своим кандидатом эта партия. Когда из демократической конвенции вышел доблестный генерал Генкок, популярный по своим военными заслугами пред страною и безупречный в своей частной жизни, то общественное внимание по-видимому бесповоротно остановилось на демократическом кандидате и тем самым обещало ему народное избрание. Демократы ликовали, предвкушая все выгоды власти, а республиканцы трепетной рукой держали бразды правления, предчувствуя свое поражение. В таком настроении прошли первые месяцы по назначению кандидатов. Между тем, схлынули летние жары, народ собрал богатейшую жатву, какую только когда-либо приходилось ему собирать, и осенняя промышленность страны развернулась до небывалых размеров. Демократические политиканы весело провели время на дачах и возвратились на политическое поприще с полною уверенностью, что им стоит только прийти, увидать и – победа несомненна. И вот они действительно пришли, увидели и – только ахнули. Народ оказался до того удовлетворенным своим состоянием, своими жатвами и своею промышленностью, что всецело отдался своим домашним делам и совсем не интересовался политикой. Напрасно демократы гремели проклятиями на правящую партию, предсказывали неминуемое разрушение страны от дальнейшего ее правления, доказывали необходимость перемены в правлении, угрожали цезаризмом, который постепенно растет в республиканской партии – все было напрасно. Народ был сыт и доволен, а сытое брюхо к политике глухо. Народ был сыт и желал быть таким, и вследствие этого именно не желал перемены, которую ему обещали демократы. Ввиду такого положения вещей ясно, на чьей стороне была сила. Республиканцы живо поняли, где их главная крепость, и народное довольство сделали главным аргументом в пользу своей партии. И этот аргумент оказался столь доказательным и убедительным для народа, что он подавляющим большинством отверг партию перемены.