Жизнь за Родину. Вокруг Владимира Маяковского. В двух томах

В соответствии со статистикой Главного Тюремного управления, побеги с каторги были достаточно частым явлением, особенно с этапа. Здесь для «рывка» существовало больше возможностей. Надо было только последовать опыту уголовных, многие годы практиковавших так называемую сменку. Именно так, к примеру, осуществил свой побег член «киевской коммуны», народник В. К. Дебогорий-Мокриевич: на этапе он за определённое вознаграждение обменялся документами с уголовником и в ноябре 1879 года под его именем был поселён в селе Тельминском, откуда через два дня уехал в Иркутск, жил там нелегально, а в 1880 году уже с «настоящими» документами, вполне свободно, обосновался в европейской части империи. Такой пример был далеко не единичным, поэтому 16 марта 1882 года за подписью председателя комиссии по тюремной реформе Государственного Совета К. К. Грота было разослано инструктивное письмо, предписывавшее сибирским губернаторам в целях исключения самой возможности побега «никоим образом не разрешать ссыльным по суду следовать по этапу в собственном платье». Такие арестанты должны «высылаться не иначе, как в казенной форменной одежде».

Учитывая масштабы бедствия, новая инструкция от 7 февраля 1885 года была целиком посвящена необходимым мерам по предотвращению «этапных побегов». Тюремные чиновники констатировали, что обмен именами между преступниками на этапах происходит «весьма нередко», в особенности в пределах Сибири. Причина «такого рода злоупотреблений» заключается в том, что проверка «самоличности ссыльного» производится исключительно на основании статейного списка, а описание же «в оном примет делается в таких общих выражениях», что отличить одного от другого становится «вне всякой возможности», ну и так далее…

В преступной среде побег — знак высшей доблести арестанта, который «автоматически» поднимает его авторитет на недосягаемую высоту. Для политических это был больше показатель состояния организационной работы и сплочённости. Поэтому у блатных организация «винта» — сплошной креатив и театральность одиночек, для идейных — изнурительный труд целого коллектива сидельцев. Легендарная М. Спиридонова в своих мемуарах «Из жизни на Нерчинской каторге» писала о том, как побег готовился целой камерой. Замаскировав лаз в подкоп кирпичной печкой, политические день и ночь в течение нескольких зимних месяцев рыли многометровый туннель за тюремный периметр, вытаскивая целые подводы породы. Чтобы хоть как-то размягчить промёрзлую сибирскую землю, к ней периодически прикладывали, чередуя, раскалённые гири, только затем колупали грунт подручным инструментом: куском кочерги, долотом и щупом. Подкоп сумели благополучно вывести за стену тюрьмы, где он и провалился под ногами «вертухая» — грандиозная работа в нечеловеческих условиях пошла насмарку (Гернет М. Н. В тюрьме. Очерки тюремной психологии. Второе изд. Юридическое издательство Украины, 1930).

Полномасштабную боевую операцию напоминала подготовка политзаключённых к массовому побегу из Александровской центральной тюрьмы в Иркутской губернии. Целью участников акции было «показать тюремщикам силу революционера, поставившего жизнь на карту» (Минаев П. Как мы бежали из Александровского централа. Каторга и ссылка. № 6. 1922).

Организаторы планировали перебить надзирателей, завладеть их оружием, напасть на караул и оружейный склад, после чего «с революционными песнями и заготовленными заранее красными знамёнами уйти в тайгу». «Каждый участник побега обязывался честным словом революционера и отвечал жизнью за тайну побега». Образовалось пять групп — каждая со своей боевой задачей: 1). По обезоруживанию и убийству надзирателей; 2). Для разоружения конвоя; 3). Для налёта на контору, убийства начальника тюрьмы и его помощника и для завладения кассой тюрьмы; 4). Отряд бомбистов и знаменосец; 5). Хозяйственный отряд для захвата продовольственной лавки, одежды, обуви и посуды. Число участников уже достигало 60 человек, были заготовлены элементы СВУ, ножи, компас и карты. Удивительно, как при таком большом количестве осведомлённых о подготовке к побегу этот факт удавалось сохранять в тайне. Несмотря на то что администрации удалось обнаружить схроны беглецов, мероприятие, изначально обречённое на провал, решили всё-таки проводить. При этом часть политических з/к категорически противились акции. В итоге за тюремную ограду вырвалось всего 16 человек, четверо были убиты, некоторые не имели тёплой одежды и даже обуви, не говоря уже об оружии и провианте. За исключением одного пропавшего без вести, все участники были схвачены охраной и военными патрулями и были приговорены к смертной казни, которая была заменена вечной каторгой. Не зная о монаршей милости, осуждённые революционеры, не дожидаясь исполнения приговора, приняли яд, переданный с воли. В результате массового суицида 12 заключённым всё-таки удалось выжить.