Жизнь за жильё

— Алексей, подожди секунду. Ты же знаешь, что у меня все ходы записаны. — Князев услышал в трубке шуршание бумаги. — Вот, пожалуйста — Кантемиров Тимур Рашитович, статьи 77, 102 и 218. Закреплён за челябинской областной прокуратурой.

Если бы сейчас многоуважаемый Сергей Петрович вдруг заявил, что с утра порвал свой членский билет Коммунистической Партии Советского Союза, бывший ученик удивился бы меньше. Алексей Павлович чуть не промахнулся мимо стула, но смог сохранить равновесие и, вернув мебель на место, сел удобней и произнёс:

— Сергей Петрович, со всем к вам уважением, с этого момента, пожалуйста, подробней.

— А как же шеф? — ухмыльнулся в трубку бывший наставник.

— Подождёт.

Советник юстиции Романенко в красках расписал утреннюю встречу с сидельцем камеры районного ИВС. Советник юстиции Князев окончательно понял, что лейтенант милиции Кантемиров найден и никуда не денется. Хотя, кто его знает… Старший следователь попросил помощника прокурора по надзору:

— Сергей Петрович, этого Кантемирова до моего приезда никуда не выпускать.

— Алексей, да куда он денется? Он же в камере! — гулко рассмеялся бывший наставник.

— Буду минут через сорок.

— Хорошо. Найди меня у начальника следствия.

Хозяин кабинета медленно положил трубку на место и задумался. Бандитизм, убийство и торговля оружием… Не много ли для одного лейтенанта милиции? Князев быстро схватил трубку и набрал телефон товарища.

— Уголовный розыск вас внимательно слушает.

— Вася, доброе утро. Если оно — доброе.

— Алексей, как же вы, прокурорские работники, любите нас, тружеников уголовного розыска, с утра огорчать. Это моё личное наблюдение, основанное на многолетнем опыте общения с вами, господин советник юстиции.

— Василий, болтать некогда. Кантемиров нашёлся. Задержан в ИВС Калининского района с очень интересными статьями — 77, 102 и 218. И как ты сам уже догадался — УК РФ. В изолятор его определил следователь челябинской областной прокуратуры.

— Ни хрена себе. Откуда информация?

— Товарищ майор, пока вы, труженики уголовного розыска сопли жуёте; мы, следователи городской прокуратуры, работу работаем. Всё, Вася. Звони Борцову и выезжай потихоньку на Литейный. Я поехал в ИВС, оттуда выдвинусь в ГУВД. Там и встретимся ближе к двенадцати.

— Есть, товарищ Князев, — майор милиции Жилин вернул телефон на место и начал размышлять над полученной информацией. Неужели он, прожжённый опер, так ошибся в человеке? Статьи серьёзные, да и следователь челябинской прокуратуры с операми не заявятся просто так в Питер за две с половиной тыщи километров. Но, что-то здесь не складывалось, вот только что, старший оперуполномоченный уголовного розыска так и не успел додумать.

Зазвонил телефон. Василий вздохнул и снял трубку.

— Хотя бы ты на месте. Звоню Князеву, телефон молчит, — раздался уверенный голос Борцова.

— Максим Владимирович, я тоже рад вас слышать. Здравия желаю.

— Здорово, Вася. Где твоего Князева черти носят?

— Поехал в Калининский ИВС к моему Кантемирову.

— Уже знаете?

— Работаем, товарищ полковник, — с гордостью сообщил майор милиции. — Ночей не спим, ведём оперативно-розыскными мероприятиями. Нашли лейтенанта.

— Василий, пока искали, твой лейтенант, в твоём же районе на улице Рузовской, в здании РУОПа умудрился, сидя, пристёгнутым к батарее, уложить подсечкой на пол охранявшего его курсанта. — Голос полковника милиции затвердел. — Да не просто уложить, а отправить бедолагу в больницу с сотрясением мозга…

— Откуда такая информация? — Жилин неинтеллигентно перебил старшего по званию. — Да и Кантемиров не самбист совсем, а боксёр.

— А теперь, товарищ майор, я добавлю, кто папа этого курсанта. — В трубке раздался вздох. — Папа — москвич. И одновременно полковник нашего министерства.

— Вот, ни хрена себе…

— Вот и я говорю, Василий, что за птица твой Кантемиров?

— Он наш, товарищ полковник милиции.

— Не знаю, Вася. — Борцов вздохнул. — Вопрос с курсантом я уже решил. И поэтому, товарищ Василий — с тебя бутылка заморского коньяка для замначальника РУОП.

— На ходу подмётки рвёте, гражданин начальник.

— А что делать? Такова наша жизнь…

— Выезжаю. Коньяк будет.

Майор Жилин встал, открыл сейф и вытащил большую бутылку греческого коньяка, подаренную от души азербайджанскими торговцами с Сенного рынка. Всё для дела… Всё для своего лейтенанта…»

* * *

Первым делом в камере — личная гигиена. После ухода сотрудника прокуратуры задержанный Кантемиров сполоснул зубы, вытер лицо платочком и уставился на решётки узких окон сверху. Сидеть и лежать не хотелось… Виновник переговоров на высоком уровне, о которых он даже не догадывался, задумался о перипетиях свой судьбы и не сразу услышал голос старшего по камере. Да и к своему новому имени (погонялу, погремушке) ещё не привык.

— Студент, оглох, что ли после прокурора? — Савелий Симонов, он же Сева поднялся с нар и подошёл.

— Задумался…