Жизнь за жильё

Первым нарушил ночную тишину голос с воли:

— Бежать тебе надо, Ваня.

— Влад, а ты мне напильник в буханке хлеба принесёшь?

— Смешно. А я тебе серьёзно говорю.

— Всеволод Александрович, одному мне не покинуть эти тюремные стены и не уехать из вашего гостеприимного города. Враз поймают.

— Иван Рудольфович, чем могу помочь?

— Товарищ, а как же твой одноклассник, в определённых кругах более известный, как Лапа?

— Да пошёл он со своей кодлой!

— Влад, а тебе лучше не подставляться. Ты сам сказал, что городок у вас маленький и все друг друга знают. Скажи, товарищ, а в вашем прекрасном поселении есть пожарная часть?

— Обязательно. Рядом здесь. Через улицу, около бани.

— Замечательно! Жаль, в баню не успел сходить. Есть у меня некоторые мысли…

Иван придвинул лицо ближе к решётке и в тишине бокситогорской ночи начал подробно посвящать друга в свой план. Влад выслушал молча, минут пять обдумывал полученную информацию и восхищённо спросил товарища за решёткой:

— Иван, у вас уже есть опыт тюремных побегов?

— Влад, век воли не видать, но эта квартирка — моя первая тюрьма. Просто, я в своё время в разведке служил.

— Тогда, товарищ разведчик, я бы сейчас не отказался от второй порции вашего благороднейшего коктейля и выпил бы за успех нашего рискованного дела.

— С удовольствием, сейчас взболтаю эксклюзивный напиток специально для вас по своему секретному рецепту. Не уходите далеко от барной стойки, гражданин.

— Я никуда не уйду, бармен. Ждём-с.

Иван привычно разбавил вторую порцию, сварганил закуску и протянул на волю. Влад с чувством принял на грудь и закусил. Узник с улыбкой наблюдал сквозь решётку за манипуляциями товарища.

— Влад, вначале нам нужно хорошо подготовиться к делу. Меня привезли прямо из дома в джинсах и рубашке. Ботинки с курткой, скорее всего, выбросили. Тапки здесь нашел. Сам понимаешь, в таком наряде далеко не уйдёшь. Сейчас ещё прохладно. Мне нужны ботинки, пиджак и заметную куртку.

— Ваня, у тебя какой размер ноги?

— Сорок второй.

— Это хорошо. У меня сорок третий, отдам свои почти новые кроссовки с тёплыми носками. Носки постираю, не волнуйся. Иван, а зачем тебе куртка?

— Скину, как только выеду из города. Поэтому и нужна здесь — чтобы яркой была.

— Женская пойдёт? Ветровка жёлтого цвета.

— Всё равно. Главное — чтобы по размеру подходила.

— Была у меня подружка по имени Варвара. Как раз твоей комплекции. Вот и оставила свою курточку на долгую память. А сама с другим бродягой в Питер укатила.

— Бывает. Ветровку не жалко?

— Товарищ, как это не высокопарно звучит, лично для меня твоя свобода и твоя жизнь важней куртки и кроссовок.

— Всеволод, а ты — Человек! — По лицу сидельца пробежала скупая мужская слеза.

— Так, разведка, давай без сантиментов. Кстати, я три года на Северном Флоте оттарабанил. Старший матрос.

— Тогда спасибо, Северный Флот. Просто, Влад, накатило на меня после смерти Кеши. До сих пор отойди не могу.

— Понятное дело. Товарищ продавец, а вы не забыли про нашу взаимовыгодную сделку?

— Ёкарный бабай! Влад, жидкий товар давно готов и ожидает своего постоянного покупателя.

— Так, продавай! Чего стоишь, бизнесмен? — постоянный клиент полез в карман за деньгами. Друзья договорились, что одежду и обувь товарищ с воли доставит прямо перед побегом. Раньше опасно, могут найти. На том и расстались до следующего вечера.

Ночь прошла спокойно, хотя Иван долго не мог уснуть на своём матрасе и всё прокручивал в голове дальнейший путь к свободе. Пока вопросов было больше, чем ответов. Но, это уже была техническая сторона плана побега. Главное — Влад с ним! А ложиться на кровать почившего товарища узник не желал в принципе…

Глава 5

Утром Иван Рудольфович Шильд сделал утреннюю гимнастику — впервые за последние двадцать лет. Его организм, ослабленный бельгийским спиртом, сопротивлялся, как мог и не хотел вспоминать спортивную юность. Ещё до службы в армии, в школе и техникуме Ваня занимался борьбой самбо. Даже имел второй взрослый разряд, с которым и попал служить в отдельный разведывательный батальон (ОРБ) под Восточный Берлин. Мышцы и кости, пропитанные алкоголем, не желали подчиняться воле того, кто так долго накачивал организм спиртом. Старший сержант запаса особо и не настаивал, хорошо понимая, что возвращаться в трезвую жизнь надо постепенно. Затем аккуратный контрастный душ. Главное — не переутомиться при возвращении из алкогольной пучины в реальный трезвый мир.

В этот раз Алик пришёл вовремя и один. Иван был готов — печально сидел за столом, на котором царил лёгкий бардачок во главе с бутылкой «Рояля». От алкоголика тянуло лёгким амбре после вчерашнего. Надзиратель, увидев привычную картину, заулыбался:

— Ну, как вы тут, Иван Рудольфович, живёте — поживаете? Я вчера вечером приходил, а вы спали. Не стал вас беспокоить.

— Плохо мне, Алик. И на душе тревожно. — Узник поднял глаза, наполненные до краёв невыносимой болью и тоской.

— Что случилось?

— Желудок сильно болит, и Кешу жалко. Кстати, Алик, не скажите, от чего Иннокентий так быстро нас покинул?