Жизнь забугорная

– Болел… Но не инфекционным. Меня знобило, тошнило, бросало в жар… Это сразу после прививки было… Ну, этой, против китайского гриппа.

– Так это побочные явления были. Тогда только в нашей земле с жалобами на недомогания обратились полторы тысячи человек. И симптомы у всех были идентичными: температура, озноб, головокружение, тошнота, общая слабость. Десять из них, кстати, уже подали иски на возмещение ущерба. Можете примкнуть, ведь первый анализ вы сделали сразу после прививки…

Консультант продолжал говорить, а Шнайдер уже бежал к выходу. Перед его глазами мелькали события последних месяцев: уход с работы, продажа автомобиля, потеря социальных связей, покупка надгробия, перевод всей наличности «в пользу бедных», знакомство с Максом…

Андрей пробежал двести метров. «Дзеннь!» – стреножила его смс-ка. Застыв, как вкопанный, мужчина с опаской покосился на дисплей.

«Привет, дружок! Ты ещё жив? – писала мадмуазель Ночное Приключение. – В прошлый раз я по пьяни перепутала диагноз. Проверься-ка на гепатит».

Мир, окружающий Андрея, стал дрожать и расплываться. Он присел на ступеньку лестницы, ведущей к городскому скверу, обхватил голову руками и истерично расхохотался. Смеялся долго и неудержимо: до слёз, до судорог, до икоты…

Прохожие, оказавшиеся в этот момент рядом с парком, с удивлением наблюдали за странным бородатым мужчиной, который заходился в пароксизме смеха, будто его щекотали черти.

Есть только миг…

«Один… два… пять… восемь… – считал Алекс круглые белоснежные плафоны, мелькающие на потолке. – Странно, на них совершенно нет пыли. Неужели регулярно протирают? Почему бы и нет, всё-таки – лучшая онкологическая клиника Германии…».

Кровать, на которой его везли в операционную, бесшумно катилась по нескончаемо длинному коридору. Скоро медбратья завернут за угол, прокатят его ещё метров двадцать, вызовут лифт и опустятся вместе с ним в… преисподнюю, из которой тут же благополучно выберутся. Как тот Харон, перевозящий через Стикс души умерших к вратам Аида.

А вот он, Алекс… Это уж как повезёт. Обидно, конечно. Средняя продолжительность жизни в Германии – 76 лет. Ему же месяц назад исполнилось всего 55. А может, уже 55? И всё ж умирать неохота. Дома его ждут кот Фил, ожереловый попугай Кеша и куча недоделанных проектов. Роман вон нужно закончить… За сценарий уже аванс взял… В октябре – книжная ярмарка во Франкфурте…

Как же больница сейчас некстати! Но вариантов нет. Как сказало ему онкологическое светило, в 30 % случаев прооперированные пациенты выживают. Остальные погибают в течение двух лет с момента установления диагноза. Стало быть, шансов у него тридцать против семидесяти…

Из груди Алекса вырвался надрывный лающий кашель, нарушивший ход его невесёлых мыслей. Тихо разъехались створки лифта и, поглотив пассажиров, тот медленно пошёл вниз. По канонам детективного жанра, в котором довольно успешно работал Алекс Май, его «потрошители» должны бы сейчас поинтересоваться последним желанием «жертвы». Не поинтересовались.

Впрочем, желание это было совершенно невыполнимым. Единственное, чего ему хотелось, – это исправить ошибки, допущенные на протяжении жизни. Он, конечно, понимал, что нельзя фарш прокрутить обратно, но буйное писательское воображение настырно рисовало картину его встречи с… самим собой, только двадцатилетним. Он мечтал прорваться сквозь толщу десятилетий, попасть в далёкий восемьдесят первый, найти Лёшку, тогда ещё студента Киевского политеха, и рассказать ему о том, что его ждёт. Предостеречь парня от ошибок, просчётов, разочарований. Дать шанс избежать тех бед и несчастий, которые довелось пережить ему самому.

Лифт остановился. Алекс мысленно перекрестился: «Выносите, вороные!». Его ввезли в сверкающую белизной операционную. В нос ударил специфический запах, в глаза – яркий свет многолампового бестеневого светильника. Над Алексом склонились люди в голубых шапочках и такого же цвета трёхслойных масках. Один из них поинтересовался его настроением, другой что-то пролопотал о счёте последнего футбольного матча, третий зачем-то стал уточнять его имя и фамилию.

«Заговаривают зубы. Стало быть, сейчас дадут наркоз», – подумал он обречённо. Дали. По телу волнами растеклось тепло. Алекс почувствовал необычную лёгкость в конечностях и странную тяжесть в голове. Очертания предметов стали понемногу расплываться. Анестезиолог о чём-то его спрашивал. Кажется, опять о футболе. Но ответить он уже не смог – куда-то стремительно уплывал. Сейчас окончательно погрузится в пучину тёмного омута, и – прощай реальность… «Отче наш, иже еси на небесех!».

Всё вокруг кружилось в стремительном водовороте. Подобно белью в барабане стиральной машины, вертело и самого Алекса. Адская стихия трепала свою стокилограммовую жертву, как мелкую щепку. Казалось, ещё минута, и от её бренной оболочки не останется и следа, но обошлось.