Жизненная сила

- Последние несколько миллиардов лет гиперфибра пробыла в жидком железе. Так предполагается. Но, если бы в ее поверхности не было трещин, деградация была бы гораздо большей, чем мы можем видеть. На девяносто процентов большей, если верить моей уважаемой бабке. - Он быстро поглядел на Ааслин. - Гиперфибра имеет колоссальные возможности самовосстановления. Но при нескольких тысячах градусов по Кельвину связи восстанавливаются, конечно, не столь эффективно, как в обычных условиях. Зато этот процесс прекрасно проходит при тысяче градусов. Глубокий космос - тоже отличное место. Иными словами, на гиперфибре есть шрамы, и у этих шрамов имеется совершенно отчетливое происхождение. И то, что я видел под микроскопом, и то, что остальные здесь присутствующие видели… измерив шрамы, дает нам неопровержимые доказательства существования от пяти до пятнадцати сотен тысяч отчетливых периодов крайне высокой температуры. Возможно, каждый из этих периодов отмечает время, проведенное в глубинах Медулла оссиум…

- От почти пятисот тысяч? - прервала его Миоцен. - Это ваша оценка?

- Базовая, мадам.- Пепсин снова облизнулся, заморгал и как-то виновато улыбнулся.- Разумеется, мы не можем предполагать, что артефакт постоянно выбрасывался на поверхность, и, конечно, были периоды» когда он затоплялся несколько раз в течение одного цикла. - И снова облизал губы. - Итак, можно сказать, что это некие часы, и, если бы у них были стрелки, они указали бы на то, что мы всегда предполагали. Предполагали всю мою краткую жизнь и всю последнюю главу ваших великих жизней…

- Давай-ка попроще, - заворчала на внука Ааслин.

- Медулла оссиум расширяется и сжимается. Это очевидно. - Он быстро оглядел всех. - Почему это происходит, я не знаю, и понять, как делается этот трюк, я не в силах.

Миоцен не могла оставить эти таинственные слова без внимания.

- Наше стандартное предположение и заключается в том, что противодействующие поля давят на Медулла оссиум, а потом ослабевают. И когда они ослабевают, мир расширяется.

- До каких же размеров? До того, как заполнит всю оболочку?

- Увидим,- сухо остановила его Миоцен.

- Да, и о контрфорсах, - не унимался Пепсин, и не то от храбрости, не то по глупости спросил великую женщину: - А что ими управляет?

Это был старый, всегда ставящий в тупик вопрос. Но Миоцен пустила в ход столь же старый и самый простой ответ.

- Спрятанные реакторы некоего неизвестного нам типа. В стенах оболочки или под нашими ногами. А может, и там, и там.

- Но почему они проходят эти циклы, мадам? Я имею в виду, что будь я главным инженером и захоти постоянно удерживать Медулла оссиум на одном месте, то не стал бы никогда позволять контролирующим его силам впадать, так сказать, в полуспячку. А вы, мадам? Позволили бы вы это пусть даже раз в десять тысяч лет?

- Мы не понимаем действия этих полей. Вы сами узнали о них, можно сказать, пару дыханий назад. Никто не знает, как они добывают для себя энергию, или регенерируют, или чем еще там они держатся. Эта тайна делает все, чтобы остаться тайной, а мы отдаем ей в этом должное.

Пепсин весь сгорбился, словно услышанные слова легли на него тяжким грузом, но глаза выдавали скрытое сопротивление. Неожиданно он выпрямился, став еще шире и даже как-то чернее.

- Вы уже не раз обсуждали этот вопрос с моей бабкой, не так ли? - усмехнувшись, поинтересовался он.

- Не раз, - подтвердила Миоцен.

- И выигрывала ли Ааслин хотя бы раз?

Миоцен помолчала и ответила, обращаясь уже не к Пепсину, а ко всем.

- Она выигрывает всегда. В конце концов, я всегда признаю, что у нас нет никаких ответов на ее умные, ловкие и бесконечные вопросы. Но, к сожалению, такие вопросы совершенно бесполезны для нас в данном случае.

- Пустая трата слов, увы.

Миоцен водрузила на кипу бумаг еще одну и, опустив голову, добавила:

- Идите-ка домой, дорогой, и нас всех отпустите. Потом я лично вручу вам ключи от первоклассной лаборатории, и там вы сможете решать все эти великие вопросы, которые, кажется, не дают вам спать ночи напролет.

За сообщением Пепсина последовала маленькая скромная вечеринка. Разговор большей частью не касался последних расчетов, а вертелся вокруг новых слухов: кто с кем спит, кто уже забеременел и чьи дети снова ушли к Бродягам. Уошен быстро потеряла интерес к подобным разговорам и, сославшись на усталость, улизнула, прошла через секретную станцию, а потом пешком побрела к дому.

Метрополия с населением в восемнадцать тысяч человек, или столица Преданных Новый Хазз, лежала на дне широкой, ровной и бесперебойно снабжаемой водой долины. Каждый дом был крепок, но готов к перемещению. Все административные здания производили впечатление своими размерами, но и они прикреплялись к временным фундаментам скобами из блестящей нержавеющей стали. В столь поздний час улицы казались совсем пустыми. Повсюду виднелись освежители, забирающие жар от умирающих потоков лавы, и ветры бушевали где-то далеко, делая город похожим на тихое, полузаброшенное место, которое обходят стороной все великие мировые события.