Жизненный круг

– Миленький, – завопила женщина, схватив Генку за руку, – помоги! Христом Богом прошу! Родненький, спаси Ваську! Нет у меня никого больше. Загибнет ведь кот.

Пришлось коту сделать укол, а хозяйке не только укол, но и промывание желудка. На «скорой» долго припоминали Генке тот случай. Чуть что, так и говорили: «Спаси Ваську».

Или вот другой случай. Ночь выдалась сложнейшая: вызов за вызовом. Бригада с ног валится, а надо ехать на вызов по белой горячке.

– Сгоняй один с водителем, – попросил Генку Виктор Сергеевич. – Там лечения не требуется, надо доставить больного в психбольницу. Мы немного передохнем, а потом ты поспишь.

Так и порешили. По правилам, к психбольным всегда ездят вместе с милиционером, да в милицейском отделении в ту ночь никого, кроме дежурного, не оказалось. Поехали Генка с водителем, нарушая все инструкции.

Соседи, вызвавшие «скорую», провели Генку в пустую комнату – без мебели и вещей, со свисавшими на пол ободранными обоями, заполненную до тошноты спертым воздухом. Мужик в длинных трусах сидел на полу перед стеной, уставившись в одну точку, не замечая никого. Вдруг он стал хватать что-то невидимое на стене и запихивать в рот.

– Чем занимаешься? – спросил мужика Генка.

– Охотой, – услышал в ответ.

– На кого охотишься? – уточнил Генка.

– Да вот, зеленые человечки на шести ногах по стенке прыгают. Вку-у-сные, – мужик облизал губы и сосредоточился на ловле.

– А я знаю место, где зеленые человечки вкуснее и размером побольше, – тут же придумал Генка, надеясь уговорить мужика сесть в машину, – поедем, покажу.

И благополучно отвез больного в психушку, без всякого сопротивления с его стороны. Дядя Володя, водитель «скорой», рассказывая об этом случае, громко хохотал, бил себя по колену, приговаривая: «Повез мужика человечков зеленых ловить. Это ж надо, сообразительный парень ты, Генка!».

С четвертого курса Генка получил право ездить на перевозку рожениц. Приедут по вызову, определят, сколько времени до родов и, коли надо, везут женщину в роддом. По дороге, как правило, фельдшер просит ее, когда ласково, когда грозно, потерпеть. «Для этого, – думал Генка, – вовсе не нужно корпеть над гинекологией и акушерством». Так он думал, а жизнь – она учит.

В новогоднюю ночь вызовов почти не было: видно, люди отложили болезни на время. Работники «скорой», решив не нарушать давней традиции, накрыли праздничный стол – с домашним угощением, водой и соками. Около одиннадцати вечера на станцию позвонили с вокзала и потребовали перевезти в роддом женщину, снятую с проходящего поезда.

Ясное дело: Генка поехал на вызов один, а за рулем, как всегда, дядя Володя. Делов-то – перевезти роженицу с вокзала в роддом, он даже акушерский набор с собой не взял. На вокзале же оказалось: роды – быстротечные, у роженицы уже отошли воды и начались схватки. Быстро усадив женщину в машину, повезли, она стонала и покрикивала от боли, а через несколько минут стало ясно: ребенок «пошел».

Впервые Генка столкнулся и с родами, и с женскими колготами. Не зная, как снять колготы с роженицы, он их просто прорвал по шву. И правильно сделал, потому что как раз показалась головка младенца. На Генкину удачу, женщина оказалась опытной, третий раз рожавшей, и терпеливой.

– Милый, – просила, – помоги.

– Дышите спокойно, мамочка, не кричите, – уверенно инструктировал он, вспоминая, что читал о родах в учебнике, – берегите силы на ребенка.

А ребенок торопился в жизнь, и через двадцать минут, когда они подъезжали к роддому, вылез на свет, попав в Генкины руки, и заорал, возвещая о своем рождении. Перевязав пуповину кетгутовой нитью и ловко перерезав ее ножом, Генка завернул младенца в медицинский халат и держал его на руках, глядя на сморщенное личико, выражавшее недовольство тем, что на его рождение прислали какого-то неумелого практиканта.

В роддоме он сдал мать и ребенка дежурному врачу и вместе с дядей Володей отправился на станцию «скорой помощи». Как только отъехали от роддома, часы пробили рождение нового 1979-го года.

– Быть тебе, Генка, в этом году в дорогах разных, – предсказал водитель.

– А вам, дядя Володя, это не грозит?

– А я, брат, в дороге всегда. Мы с моей лапушкой четырехколесной и не расстаемся.

На станции веселье шло необыкновенное. Медики – такой народ: везде и всегда веселиться умеют. «Ура, – кричало станционное застолье, – в нашем полку прибыло!»

– Как управился? – спросила Анюта, рукой показывая на место рядом с собой.

– Хорошо, парень родился, – с гордостью ответил Генка.

– Да ну? Ты у нас вроде отца крестного? Ребята, – закричала она весело, – Генка сына родил.

– Как? Когда? – зашумели вокруг.

– Да по вызову, на родах, – пояснила Анюта.

– А-а, – слышалось в ответ, – по такому случаю наливай ему стакан спиртяры!

Генка взял стакан, храбро влил в себя жгучую жидкость, поперхнулся, закашлялся.

– Ты закуси, закуси, глупый, – колготилась рядом Анюта, подкладывая ему на тарелку салат и кусок мяса. – Как чувствуешь себя?

– Ничего, хорошо, – ответил Генка, удивляясь, почему поползли перед глазами стены и люди.