Жизненный путь Христиана Раковского

31 марта – 2 апреля 1924 г. Х. Г. Раковский участвовал в пленуме ЦК РКП(б), рассматривавшем вопрос о предстоявших переговорах с Великобританией. Он выступил с обширным докладом по этому вопросу, который отличался от обычной стилистики большевистского демагога сдержанностью и умеренным тоном. «Мы в нашей ноте английскому правительству, – говорил он, – обещали рассмотреть в дружественном духе все имеющиеся спорные вопросы между нами и Англией в экономической области. Точно так же рассмотреть все те вопросы, которые могут послужить элементом для хозяйственного сотрудничества с Англией».[571] Особое внимание докладчик уделил проблеме займов и кредитов. Он рассказал о своей встрече с министром торговли – известным экономистом и историком Сиднеем Веббом, который не исключал возможности внесения изменений в британский закон о поощрении внешней торговли с тем, чтобы СССР смог получить денежный кредит. По поводу британского требования гарантий Раковский сообщил: «Мне приходилось давать некоторые письменные объяснения одной влиятельной группе промышленников-финансистов, в которую входят директора крупных английских банков. Я им заявил, что нашими гарантиями являются: наша кредитоспособность, которую мы доказали, восстановление сельского хозяйства, восстановление частично промышленности, внутренняя и внешняя консолидация нашего государства и к этому мы прибавляем еще денежную реформу – вот наши гарантии».

Х. Г. Раковский вступил в полемику с общим сверхреволюционным настроением, продолжавшим господствовать в руководящих кругах РКП(б), для которых переговоры с Великобританией были лишь отвлекающим маневром в глобальном экспорте революции. Один из полемических моментов был формальным – Раковский требовал предельной осторожности в пропагандистских высказываниях. «В Наркоминделе мы будем внимательно смотреть за теми речами, которые посылаются на цензуру. Но иногда Гомер засыпает. Я имею в виду всех товарищей, потому что если товарищ Орджоникидзе в Тифлисе или товарищ Петровский в Харькове будут делать заявления, то это будут заявления официальных лиц, и они могут быть использованы в неблагоприятном для нас смысле. Нужно в этом отношении проявлять максимальную осторожность».[572]

Второй момент касался отношения к лейбористскому правительству. Когда Раковский заявил, что «мы приветствуем приход к власти рабочего правительства», в зале раздался неодобрительный смех. Докладчик парировал: «Тут ничего смешного нет. Коммунисты являются легальной партией в Англии. Они даже входят в рабочую партию со своими членскими карточками. Я говорю, что никто у нас не может иметь ту мысль, что мы должны сваливать Макдональда и получить коммунистическое правительство. Надо сказать, что Макдональд и его группа пользуются и еще на долгие годы будут пользоваться поддержкой рабочего класса. Мы должны считаться с этой группой».

Нетривиальный доклад Раковского прозвучал диссонансом по отношению к ультрареволюционной и в то же время конформистской по отношению к высшим лидерам атмосфере большевистского пленума. Оратору было задано много вопросов. Сталин при обсуждении не проронил ни слова. В заключительной речи Раковский вновь предупредил против увлечений и залихватского нетерпения. Оратор закончил словами: «Наша задача – заключить соглашение, а если оно считается необходимым, оно предполагает известные уступки».[573]

Доклад и заключительное слово Раковского явились, по существу дела, критикой лицемерного и недобросовестного характера большевистской внешней политики, хотя и выдержанной в эзоповском стиле.

Пленум, естественно, одобрил все решения, принятые в Политбюро по обсуждавшемуся вопросу. Основное внимание в резолюции обращалось на «сбор индивидуальных контрпретензий лиц, пострадавших от интервенции» и на то, чтобы Госплан привлек «представителей промышленных районов и областей к разработке вопроса об использовании кредитов, которые могут быть получены в Англии, и связанных с этими кредитами заграничных заказов».[574]

Х. Г. Раковский использовал месяц пребывания в СССР и для встреч с разными аудиториями, которые лишь весьма условно можно именовать общественностью. 16 марта в помещении Московского цирка он выступил перед коммунистами ленинского призыва с докладом о международном положении, посвященном, естественно, прежде всего советско-английским отношениям, но не ограничивавшемся только ими. Говоря накануне «дня Парижской Коммуны», который в то время торжественно отмечался в СССР 18 марта, он уверял, что Советское государство проводит в жизнь заветы Коммуны, осуждает войны и аннексии. Эти утверждения носили характер общих пропагандистских клише, ибо между Советским государством, укрепившимся в результате кровопролитной Гражданской войны, массовых насилий, и Коммуной, носившей в основном демократический характер, было мало общего. Однако другие положения доклада были несравненно более осмотрительными. Тонкий аналитик, Раковский счел, например, что дело идет к официальному признанию СССР в международном масштабе.[575]