Жизненный цикл Евроазиатской цивилизации – России. Том 1

Около половины IX века дружина балтийских варягов проникла Финским заливом и Волховом к Ильменю и стала брать дань с северных славянских и финских племён. Туземцы, собравшись с силами, прогнали пришельцев и для обороны от их дальнейших нападений наняли ватагу других варягов, которых звали русью. Народа «русь» не существовало среди скандинавских народов – так назывались скандинавские дружины гребцов (rops), участников походов на гребных судах, проникавшие в Восточную Европу, получившие в славянской среде название русъ, которое распространилось на земли и народ нового Русского государства. Укрепившись в обороняемой стране, нарубив себе «городов» – укрепленных стоянок, наёмные сторожа повели себя завоевателями. Факт состоял из двух моментов, из наёмного договора с иноземцами о внешней обороне, и из насильственного захвата власти над туземцами. В XI веке варяги продолжали приходить на Русь наёмниками, но уже не превращались здесь в завоевателей, и насильственный захват власти, перестав повторяться, казался маловероятным. Притом русское общество XI века видело в своих князьях установителей государственного порядка, носителей законной власти, под сенью которой оно жило, и возводило её начало к призванию князей.

В те времена волжский путь контролировался булгарами, а днепровский путь не представлял прямой связи с Востоком, и поэтому сначала не привлекал внимания варягов (скандинавов). Кроме того на среднем и нижнем Днепре существовало препятствие в виде мадьяр, а после захвата варягами (скандинавами) Верхнего Салтова остатки прежней донецкой мадьярской орды, видимо, отступили в район Днепра и, таким образом, усилили своих соплеменников, проживавших там. Продвижение варягов (скандинавов) на юг повлияло не только на судьбы южнорусских асов, или антов, но и на судьбы хазар, мадьяр и византийцев, и, как это бывало всегда в трудные времена, византийская дипломатия активно сеяла раздоры между причерноморскими народами.

Более тесные связи со скандинавскими странами установились при киевском князе Ярославе, который не раз приглашал наемные скандинавские дружины. Король норвежский Олаф нашел приют в Киеве во время его изгнания из Норвегии. Сын его с русской помощью вернул себе престол, а на его дочери Ингигерде женился сам Ярослав. При дворе Ярослава жил и другой знаменитый викинг Гаральд, после громких военных подвигов в Сицилии и Италии ставший королем Норвегии и сложивший свою голову в Англии. Он женился на дочери Ярослава Елизавете. В честь ее он сложил песню из 16 строф, каждая из которых оканчивалась фразой: «только русская девушка в золотой гривне пренебрегает мною». Не удивительно, что первые наши летописи, начавшие составляться при Ярославе, уделили так много внимания варягам (викингам, скандинавам) и положили основы варяжской теории в объяснение древнего периода нашей истории.

30.3. Торговый путь «из варяг в греки»

Освоение торгового пути с Балтики к Черному морю неизбежно было связано с деятельностью варягов, которые уже в конце VIII века проникали на восточноевропейский север, основывая там свои фактории. Первоначально и норманны стремились использовать Волжский путь, но затем их активность все больше направлялась в сторону восточнославянских земель, на юг. Таким сложным экономическим круговоротом серебряный арабский дирхем или золотая застёжка византийской работы попадали из Багдада или Царьграда на берега Оки или Вазузы, где их и находят археологи.

Боевые отряды (дружины) скандинавов (норманнов, викингов, варягов) и их торговцы (купцы) ещё в VIII веке освоили морской путь из Скандинавии в «столицу мира» Константинополь. Правда, воины и купцы часто были одними и теми же людьми – торговали, если не могли взять силой. Слово «купец» имеет скандинавский прототип Kaupskip (каупскип) – корабль для перевозки грузов, в более поздние времена «каперство» – санкционированный государством разбой морских купцов в отношении военного противника.

Путь из страны варяжской через земли славян в Византию был проложен давно; этим путем шла торговля еще в IX веке, как можно заключить из летописного рассказа об обмане киевских князей Аскольда и Дира Олегом, приславшим сказать им (880): «Яко гость есмь, идем в Греки от Олга и от Игоря-княжича, да придета к нам с родом своим».