Жизнеописание оболтуса

Я босиком вернулся к фонтану, взобрался на его нагретый солнечными лучами бортик и опустил ноги в воду. Приятно. Но думать надо было о том, как достать деньги, чтобы накормить родителей, а то они слопают все мои запасы конфет и леденцов еще до возвращения домой. Пальцами ноги я уверенно ухватил несколько монет, вытащил ногу из фонтана и взял добычу в руки. В моих ладонях оказались три советских копейки, десять болгарских стотинок и еще пара монет, происхождение которых я не смог определить. Я повторил движение «клешней». Среди выловленных монет снова не оказалось польских денег. Еще несколько раз я забрасывал «невод» в фонтан, раскладывая добычу рядом с собой. Постепенно мною заинтересовались туристы.

— Numismatist, — весело переговаривались рыжеватые англичане, посчитав меня экстравагантным юным нумизматом.

— Clochard, — сочувственно сказал элегантный француз, подумав, что я несчастный бездомный.

— Biedny chłopiec, — пожилая польская женщина пожалела бедного мальчика, достала из сумки батон и хотела было мне его отдать.

— Нашел! — громко крикнул я, увидев на одной из монет польского орла. На мокрых ногах я побежал к скамейке, где сидел папа. Родитель, кстати, уже сообразил, что наш оригинальный способ добычи денег привлекает слишком много внимания.

— Тише ты, оболтус! Давай, обувайся. Покажи, чего ты там нашел.

— Тут пятьдесят злотых написано! Мы сейчас в ресторан пойдем! — радовался я.

— Вах, какого орла воспитал! Давай сюда. Э-э-э-э, так это пятьдесят грошей, а не злотых, — расстроился папа. — На эти деньги мы даже хлеба не купим. Ладно, пошли к маме, пока нас местная милиция не загребла. Надо было не орать, а батон у той женщины взять. Учишь, учишь тебя, а толку никакого.

Так, голодные и уставшие, мы дождались своего поезда и отправились дальше на восток.

Варшава — Львов

Мы благополучно пересекли границу и вернулись в Советский Союз. В Бресте первым делом подкрепились, а потом на автобусе поехали к дядиной семье во Львов, надеясь, что они успели по нам соскучиться. Правда, долго оставаться в гостях мы не могли: на продолжение отпуска уже не было ни денег, ни времени, ни сил.

Утром мы прибывали поездом во Львов, а уже вечером должны были улетать в Алма-Ату. Дядя встретил наше семейство на вокзале. Он вновь безжалостно провез нас на армейском «бобике» по колдобистой львовской брусчатке. Родители раздали родственникам немецкие подарки, все позавтракали и расселись в зале, чтобы послушать наш рассказ о путешествии. Мама в основном рассказывала о магазинах, папа восторженно отзывался о пиве, мы с братом Димкой обсуждали игрушки. Я достал из кармана свои патроны. Брат ахнул. Наблюдательная тетя профессиональным взглядом детсадовского воспитателя в эту же секунду увидела «каку» в моей руке.

— Витя, а откуда у тебя патроны? — осторожно спросила она.

— А я из Германии привез. У меня еще в чемодане запрятаны, — похвалился я, подмигнув папе.

— Это вы, значит, патроны через две границы в Советский Союз провезли? — брови тети стремительно ползли по лбу от глаз к волосам, рискуя и вовсе «уехать» на затылок.

— Хе-хе! Да разве это граница? Одно название, — тут наступил папин звездный час. Он был весьма доволен собой. — Я ж говорю, вези что хочешь. Хоть гранату. Никто не проверяет. С Германии до СССР патроны привезли. Вот мы лихие ребята!

— Саша, ты понимаешь, что вы ехали поездом? А вечером вы сядете на самолет. В аэропорту будут проверять рентгеном, а у вашего ребенка — патроны в кармане!

— И еще в чемодане! — уточнил я.

— Господи, вас же в тюрьму всех посадят, — тетя укоризненно посмотрела на папу, а потом на дядю. — Еще один безответственный нашелся.

— Так, э-э… не подумал я. Это меня Витька сбил с толку, — стало понятно, что папа не предусмотрел такого поворота событий.

— Ты — взрослый человек! Как ты можешь сваливать вину на ребенка? — мама тоже укоризненно посмотрела на папу, ей это удавалось особенно хорошо.

Ища поддержки, папа глянул на дядю, но тот с трагическим лицом развел руками, а потом оттопырил по два пальца каждой руки и сложил из них решетку. Отец недобро взглянул на меня, его пронзительный взгляд обещал отсутствие мороженого и прочие репрессии. В этой ситуации мне нужно было заручиться поддержкой более могущественного союзника.

— Мама, мама! Я не хочу в тюрьму! — захныкал я. — Я очень по школе и учителям соскучился! В этом классе я как раз планировал стать отличником!

— Иди сюда, сынок, я тебя обниму. Не переживай, мой ангелочек. Никто в тюрьму не сядет, — растаяла мама, увидев идеального сына. — Ну, в крайнем случае, папа посидит немного. Ничего, ему это будет полезно. Выйдет оттуда поумневшим.

— Ладно, не ругайтесь. Всякое бывает, — сказал рассудительный дядя. — Давайте разоружаться. Вытаскивайте патроны. А я их завтра в комендатуру сдам.

Отдавать патроны было обидно, но в тюрьму как-то тоже не хотелось. Я понятия не имел, как выглядит это загадочное место, но, судя по вытаращенным глазам родственников, оно было довольно унылым и непрезентабельным. Отдав боеприпасы дяде, мы с Димкой уселись смотреть телевизор.