Жизнеописание оболтуса

— По всему миру? — вскинула бровь девушка. — Конечно. Так и есть. Один — это который мы на этой неделе покупаем. А так у нас их сотни. По всему миру.

— И что же вы там производите?

— Самое необходимое. Компьютеры, факсы, телевизоры, разную электронику, м-м-м… электрику, машины всевозможные. Да вы не беспокойтесь. Нам свои деньги даже президент доверяет.

— Сам президент? А почему об этом в новостях не говорят? — удивился папа.

— Он не хочет, чтобы был ажиотаж. У нас и так длинные очереди. А если узнают, что сам президент носит сюда свою зарплату, то нас возьмут штурмом.

— Разумно, — сказал дедушка, почесав лысину. — Мы согласны, берите деньги и оформляйте документы.

— И не забудьте начислить нам полагающиеся дивиденды, — напомнила мама.

— Не беспокойтесь, все будет в лучшем виде!

Девушка распаковала сверток и стала совать пачки в счетчик банкнот. На маленьком табло весело побежали зеленые цифры.

— Приходите через месяц за процентами.

С хорошим настроением и в предвкушении роскошной жизни мы покинули офис. Оставалось немного подождать и получить солидные дивиденды.

— Для богатых людей, даже воздух пахнет по-другому, — сказал папа.

Мы осторожно принюхались, боясь, что этот чудесный аромат чувствует только он один.

— Да, что-то явно изменилось, — с видом ценителя заметил дедушка.

Бабушка пожала плечами: почему-то она никак не хотела становиться состоятельной, сорящей деньгами направо и налево, матроной. «Что поделаешь, пожилой человек — застряла в своем совке», — подумал я.

Впрочем, богачами мы были недолго. Через пару дней наш инвестиционный фонд перестал выплачивать дивиденды, а его офис взяли в осаду вкладчики. Больше свои деньги мы не видели, хоть и очень хотели.

Опасная жизнь успешных людей

Главными сосредоточениями жизни в девяностые годы стали рынки. Словно древнегреческие агоры, они привлекали к себе всевозможный народ. Дачники привычно продавали плоды своего труда, старики выкладывали на коробки никому не нужный скарб, заводчане тащили на базар разные железяки, а интеллигентного вида граждане стеснительно предлагали пожелтевшие книги.

Движущей силой рынков быстро стали челночники, привозившие яркий китайский ширпотреб, турецкие шмотки, японскую электронику и прочий востребованный товар. Мимо пестрых прилавков озабоченно бродили люди, мысленно прикладывающие цифры на ценниках к скудному количеству банкнот в своих кошельках. Как правило, подсчет оказывался не в их пользу. Над всей этой массой людей властвовали невидимые простому люду силы: директора рынков и их сборщики податей, а также разнокалиберные бандиты, злоумышленники и лиходеи.

Мы с одноклассником Пашей, будучи в возрасте четырнадцати-пятнадцати лет, любили прогуливать уроки на городской барахолке. Денег у нас не было, но уже само разглядывание прилавков с электроникой, игровыми приставками, кроссовками и сладостями доставляло немалое эстетическое наслаждение. Почти как Лувр или Эрмитаж, только экспонатами здесь служили не бесполезные натюрморты и бестолковые бюсты, а реальные вещи: солидные «видики», громкие магнитофоны, яркие кроссовки и стильные костюмы из модной «жатки».

Но сегодня был особенный день. Впервые в жизни мы с Пашей пришли на барахолку с солидной суммой. Хотите — верьте, хотите — нет, но пару дней назад мы нашли на пешеходном переходе двести долларов. Серьезно, две свернутые банкноты как ни в чем не бывало лежали на дороге. Мы не поверили своему счастью. Схватив зеленоватые бумажки, тут же помчались в обменник и тряслись крупной дрожью, пока кассир просвечивал драгоценные банкноты ультрафиолетом. Когда же он выдал эквивалент в нашей валюте, мы были готовы его целовать сквозь решетки. Несколько дней прошло в совещаниях. Мы решили не делить добычу, а купить общую приставку и кучу дискет. Играть решили по очереди, это снимало вопросы родителей. Спросят, откуда приставка — взял поиграть, скоро верну. Разумно.

Наконец, в один прекрасный майский день, взяв свои деньжищи, мы выдвинулись на барахолку за приставкой, представляя, как будем в нее резаться на предстоящих каникулах. Пашка был крупнее меня, поэтому деньги были доверены ему. Первым делом, по случаю неожиданного богатства, было решено купить себе по отдельному личному «Сникерсу». Тут же вспомнилось и первое знакомство с вожделенным американским батончиком.