Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны

Последовало распоряжение о написании грамот, и я составил их. В тот день за это я получил как «доход за написание» (манафи' ал-китаба) тысячу динаров с чем-то. Что касается суммы меньше этой, то и в другие дни они поступали непрерывно. Да!

Однажды, когда мы находились в Нахичеване, ко мне вдруг вошел человек, сообщивший о прибытии в долину Нахичевана соправителя Сурмари — Хусам ад-Дина Хидра.

Дружба между нами была крепкой, хотя время было изменчиво и события шли своим чередом. Я смутился, когда услышал о его прибытии и о том, что он бросился навстречу опасности. Ведь я знал, что Шараф ал-Мулк его возненавидел после того, как он в союзе с хаджибом 'Али напал на вазира, пренебрегая приличием, погубив право и почтение. Он [еще] до спутников хаджиба ['Али] захватил утварь для пиршеств (алат ал-маджлис) Шараф ал-Мулка, а она имела большую ценность[721].

Я страшился опасности для него не столько со стороны султана, сколько со стороны Шараф ал-Мулка, так как султан был более сдержан и мягок, чем тот. Затем я предложил упомянутому (Хусам ад-Дину) остановиться в каком-нибудь селе, пока я не улажу его дело с Шараф ал-Мулком и не смягчу его гнев, собрав для вазира часть того, что у него было взято. После этого я вошел к вазиру, /208/ но не сообщил ему о прибытии Хусам ад-Дина, а сказал, что Хусам ад-Дин будто бы написал мне просьбу об урегулировании дела за определенную сумму. Шараф ал-Мулк согласился на то, чтобы Хусам ад-Дин возместил за разграбленную ставку [вазира] пять тысяч динаров и лишь после этого явился с повинной. Я заручился клятвой Шараф ал-Мулка в том, что он будет проявлять необходимую заботу о его праве, если тот явится, забудет о зле и унижении, которые он претерпел от Хусам ад-Дина, и, наконец, очистит сердце султана от враждебности против Хусам ад-Дина. Шараф ал-Мулк поклялся все это сделать, и тогда я сообщил ему, что Хусам ад-Дин явился и находится недалеко. Шараф ал-Мулк засмеялся и сказал: «Ты обманул меня!» Затем он приказал своей свите и хаджибам, чтобы они встретили Хусам ад-Дина, и они вместе со мной приняли его. Дела Хусам ад-Дина поправились, к его праву было проявлено внимание, и Шараф ал-Мулк сделал все, что обещал мне.

Глава 84 Рассказ о походе султана на Хилат, его осаде и взятии

Войска, которые явились ранее султана к окрестностям Хилата, стояли на расстоянии дня пути от города, пока султан не возвратился из Нахичевана и не присоединился к ним[722].

Затем к нему прибыл посол от 'Изз ад-Дина Айбека[723]. Последний был на'ибом ал-Малика ал-Ашрафа Мусы в Хилате и арестовал хаджиба 'Али. Посол был умный старик-тюрк, а имя его исчезло из моей памяти.

Главным смыслом его посольства было выражение покорности и подчинения. Он прилагал все усилия для оправдания, заявляя, что ал-Малик ал-Ашраф приказал ему арестовать хаджиба только потому, что хаджиб был непочтителен к султану и вступил в его страну, не получив приказа об этом. «И вот он (ал-Малик ал-Ашраф) назначил меня вали Хилата, приказав подчиниться султану и следовать его желаниям. Он причисляет себя к сообществу помощников и друзей султана, подобно остальным султанским войскам во всех его странах». Он был преувеличенно любезен и заискивал перед султаном, чтобы отклонить его от его цели.

Однако султан отвечал уклончиво и дал понять, что не собирается отступать от своего намерения. Между прочим, он сказал следующее: «Если ты хочешь, чтобы я был удовлетворен, отправь ко мне хаджиба ['Али]!»

Когда посол вернулся [в Хилат] с этим ответом, хаджиб 'Али был убит[724]. Султан направился к Хилату и осадил его. Он установил против города двенадцать катапульт, из которых действовало восемь[725].

/ 209 / Глава 85 Рассказ о событиях, [происшедших] во время осады Хилата

В числе [событий произошло следующее]: испахбад Нусрат ад-Дин, правитель ал-Джибала[726], женил Утур-хана на своей сестре по отцу. Упомянутый был в это время самым главным из ханов при султане, и испахбад стал опираться на это родство по браку. Он доверился Утур-хану и направился на службу по примеру ширваншаха, действуя тем же способом. Он надеялся, что султан проявит о нем такую же заботу, как и о ширван-шахе.