Жизнеописания трубадуров

Самое начало поэзии трубадуров, которая, как мы знаем, возникла в конце XI в., Нострдам сдвигает почти на столетие вперед, связывая его все в том же "Предуведомлении читателю" с мифическим пожалованием Прованса самим императором Фридрихом Барбароссой арагонской династии в лице графа Раймона Беренгьера I, унаследовавшего от своего отца обширные владения в Испании, а также Прованс. Легендарному императору, который отнюдь не был трубадуром, и приему им Раймона Беренгьера, являющемуся к нему в сопровождении пиитов, изумляющих его своим искусством, Нострдам посвящает отдельную главу (II), вкладывая в уста монарха тут же якобы сложенную им провансальскую эпиграмму, в которой, в частности, восхваляется провансальское пение. Обоснование легитимности владения последующими представителями этого дома Провансом, пожалованным им императором Священной Римской империи, дает Нострдаму твердую почву для защиты на страницах своего сочинения прав и их собственных, и их потомков от притязаний со стороны многочисленных врагов – как внутренних, вовлекавших Прованс в междоусобные войны (к их числу принадлежат графы де Бо, впрочем, чтимые им весьма высоко, но чьи прежние привилегии были отменены, согласно его концепции, императорским даром), так и внешних. Эти последние – разнообразные захватчики, угрожавшие Провансу из Франции, и папы – традиционные враги Империи, чей двор в эпоху их продолжавшегося большую часть XIV в "пленения" в Авиньоне – городе, расположенном на граница Прованса с бывшим Тулузским графством, являлся источником постоянного напряжения и смут. Внутренняя политика невероятно роскошного папского двора в Авиньоне определялась всевозможными интригами, продажей церковных должностей и колоссальными финансовыми поборами; во внешней политике соперничество пап с императорами за мировое владычество сменила борьба за возвращение утраченных ими так называемых папских областей (в первую очередь, церковных владений, охватывающих самый Рим и местности вокруг него, а также ряд зависимых княжеств в Северной Италии), ведя которую они не пренебрегали услугами иноземных наемников (см. гл. LXXI и примеч. 367; папской областью стал в конце концов и Авиньон). Естественно, что в своем труде, посвященном "христианнейшей королеве Французской" и писавшемся в эпоху религиозных войн XVI в. (как раз в тот период, когда ими были охвачены южные области) и выпущенном всего лишь три года спустя после Варфоломеевской ночи (эти события в своем посвящении автор уклончиво именует "бедствиями, происходящими от смут, которые возникли и столь часто повторяются в королевстве Французском"), Нострдам весьма осторожен в выражении истинных чувств. Чувства эти, однако, постоянно прорываются то в упоминаниях о событиях, связанных с альбигойскими войнами, то, например, в зловещем, хотя и уклончивом рассказе о трубадуре, который присоединился к провансальским рыцарям, "коих было немалое число, и они изгнали из страны известных злодеев и невыносимых тиранов, которые учиняли бесконечные беды и всячески угнетали народ" (гл. LIX).