Жизнеописания трубадуров

Гильем Адемар родом был дворянин из Гаваудана, сын бедного рыцаря из замка под названием Маруойс, и сеньор этого замка посвятил его в рыцари. Муж он был весьма достойный и превосходно владевший искусством куртуазной беседы и художеством трубадурским. И так как не мог он по-рыцарски себя содержать, то стал жонглером и великим пользовался почетом среди изящной публики, а потом поступил в монастырь Граммон[825] и там умер.

LVII ПЕЙРЕ ВИДАЛЬ [826]

1. ЖИЗНЕОПИСАНИЕ

Пейре Видаль родом был из Тулузы, скорняцкий сын. Пел он лучше всех в мире, будучи, однако, одним из самых сумасбродных людей, когда-либо живших на свете, ибо считал за правду все, что ему нравилось или хотелось. Трубадурское художество ему давалось легче чем кому угодно, и слагал он великолепнейшие кансоны на изысканнейшие напевы, говоря в них величайшие безумства о делах ратных и любовных и творя злые наговоры. Правда и то, что некий рыцарь из Сан-Джили обрезал ему язык[827] за то, что он давал понять, что был возлюбленным его жены, а эн Юк Баусский[828] велел за ним ухаживать и выходил его.

Когда же исцелился он, то отправился за море и оттуда привез гречанку, каковую выдали за него на Кипре замуж под видом племянницы императора Константинопольского, внушив ему, что через нее он по праву получит империю. И тогда стал он тратить все, что приобретал, на сооружение кораблей, ибо думал идти завоевывать эту империю, и носил императорские регалии и требовал, чтобы его императором величали, а жену – императрицей[829].

Ухаживал он за всеми знатными дамами, каких встречал, и всех их просил о любви, они же все позволяли ему говорить и делать, что ему нравится, так что он мнил, будто он всех их возлюбленный и что каждая умирает от любви к нему. Всегда держал он великолепных коней и носил роскошное оружие и имел императорский трон и походную кровать, и мнил себя рыцарем, лучшим на свете и наиболее любимым дамами.

И здесь вы найдете творения его:

Эн Драгоман, да будь я на коне[830]

,Враги бы оказались в западне,
На гибель устремившись всей гурьбой,
Как перепелки к ястребу, ко мне,
Не стоили б их жизни и денье,
Известен нрав мой, дикий и крутой.

Когда иду с колчаном на плече

При эном Ги подаренном мече,
Земля трясется под моей стопой,
Противника не вижу по себе,
Чтоб с ним на узкой встретиться тропе, –
Бегут, едва лишь шаг заслышат мой.

Бесстрашен, как Роланд и Оливье,

Любезен, как Бернарт из Мондидье, –
Такая слава тянется за мной;
Угадываю я в любом гонце
Весть добрую, в снурке ль витом, в кольце,
И сердце бьется с радости такой.

Я рыцарство явил во всей красе,

Притом любви постигнул тайны все,
Я преданнейшим был ее слугой,
И как под крышей дома рады мне,
Так ужас я внушаю на войне,
Повсюду я предупрежден молвой.

Жаль, нет коня, а будь я на коне,

Король бы почивать мог в сладком сне,
На Балаг’эр спустился бы покой;
Я б усмирил Прованс и Монпелье,
И те, что еле держатся в седле,
В Кро не посмели б учинить разбой.

А встреть я близ Тулузы, на реке

Бойцов с дрожащим дротиком в руке,
Услышав "Аспа!" и "Оссо!" их вой,
Их в быстроте превосходя вдвойне,
Ударю так, что к крепостной стене,
Мешаясь, повернет обратно строй.

Губители людей достойных, те,

Кто в ревности погряз и клевете,
Кто радость принижает волей злой,
Узнают, что за мощь в моем копье.
Я ж их удары, шпаг их острие
Приму, как на павлиньих перьях бой.

Сеньора Вьерна, Милость Монпелье,

И эн Райньер, любите шевалье,
Чтоб славил он Творца своей хвалой.

РАЗО ПЕРВОЕ [831]