Жизнеописания трубадуров

Песнь я не в силах сплесть[898]

,Но здесь ни злости несть,
Ни лености, зане
Уменье и предмет
И вздохов и бесед
Давно известны мне.
И лишь всего милей
Петь словно соловей,
Но воли я не дам словам,
Не дам о всем уведать вам.

Ведь сам я – Бог то весть –

Держал пиита честь,
Служа такой жене,
Какой не видал свет,
Но и доселе нет.
Мы с ней не наравне,
Безумец, перед ней
Исторг я вихрь страстей.
Но быв обманываем сам,
Перехитрил я цвет всех дам.

Какой же прок в том есть,

Любовну службу несть,
Коль по ее вине
Утрачен амулет,
Амор сошел на-нет.
Не быть меж нас войне!
Даю свободу ей
Других любить смелей,
Но и себе я волю дам
Потворствовать своим страстям.

А ежели учесть,

Что не поможет месть,
И в пламенном огне
Не буду я согрет,
То скажут – это бред
Бушует во лгуне,
И даме, ей-же-ей,
Служа еще верней,
Не ввергну я обоих в срам
И чаю – быть от ней дарам.

В доверье к даме лезть

Не станут лжа ни лесть,
И мерзостны вдвойне
И хитрость и навет.
Не жажду я побед
В Аморовой стране.
Пусть будет тяжелей
Ярмо моих скорбей,
Но чрез сие обоим нам
И честь и славу я воздам.

Все то, что может цвесть

Здесь, на земле, возвесть
Минерва[899] к вышине
Должна – и мудрость лет

И юности расцвет

В ее весеннем сне.
Но я страшусь сильней
Врагинь и их затей.
Все ж в плен не сдамся я врагам
И чести дамы не предам.

Спокойтесь! Из путей

Избрал я токмо сей,
Ваш Мираваль. Рубить не дам
Я наши перстни пополам[900]

4. РАЗО ТРЕТЬЕ

Об эн Раймон де Миравале слыхали вы уже[901], как он, оставаясь с Лобой в мире, сумел ее обмануть. А теперь расскажу я вам, как обманула его дона Алазаис де Буасезон, а потом еще другая дама, соседка ее, по имени дона Эрменгарда де Кастрас по прозвищу "Альбигойская Красавица". Обе были они Альбигойского епископата[902]: дона Алазаис, жена эн Бернарта де Буасезона, из замка под названием Ломберт, а дама Эрменгарда – из города под названием Кастра, где она замужем была за знатным преклонного возраста сеньором.

И вот, влюбился Раймон де Мираваль в дону Алазаис, юную, знатную и собой прекрасную и жаждавшую хвалы и чести и славы. И так как знала она, что эн Мираваль мог принести ей больше славы, нежели кто иной на всем белом свете, то, заметив, что нравится ему, очень обрадовалась, стала кидать ему нежные взоры, говорить всевозможные любезности, какие только сказать может рыцарю дама, а он возвеличивать ее стал как только мог и умел в песнях своих и историях, и сложил в ее честь множество прекрасных кансон, славя ее достоинство, благородство и куртуазность, и так ее прославил, что стали ухаживать за ней все знатные сеньоры той округи – виконт Безье[903], граф Тулузский[904] и король Педро Арагонский[905], каковым так ее Мираваль нахваливал, что король ее полюбил, не видав[906], и стал ей гонцов слать с письмами и маленькими подарками, умирая от желания ее увидеть. Тогда стал стараться Мираваль, чтобы прибыл король на нее посмотреть и в кансоне "Ныне ветер и мороз..."[907] такую сложил строфу:

Пусть в Ломбер прибудет двор:
Радость – в этой стороне;
Здесь король как ухажер
Будет награжден вдвойне –
Где пленителен, остер
Алазаис алмазный взор.
Сроднив любовь и этикет.
Она украсит целый свет.[908]