Жмурки с Иваном-царевичем

– Пока непонятно, – вздохнула гостья. – Сосед в больнице, а сыновья его оба по командировкам разъехались. Вот он и сказал, что можно позвонить мне. После работы заеду – навещу, а потом вернусь к тебе, – тут Сладкоежка осеклась, и на ее щеках выступил румянец. – Если ты, конечно, не против.

Иван рассмеялся. Разве могут быть пчелы против меда?

– Только за. Хочется куда-то конкретно? Или предоставишь выбор мне? – прищурился и покачал головой. – Может, проще будет, если я тебя у больницы найду? Где она?

– На Спортивной, – задумчиво протянула Мила. – Знаешь что? Давай ближе к девяти созвонимся и решим.

– Уговорила, – Иван снова вернулся к тесту.

– Заставила, скорее, – усмехнулась Сладкоежка и занялась мясом.

– Есть в жизни моменты, – парировал царевич, – когда подчиняться – одно удовольствие.

– Звучит многообещающе, – Мила закончила с мясом и отставила тарелку. Посмотрела на царевича. Улыбнулась и покачала головой. – Не очень опытна в таких вопросах, но если нужно, готова изучить подробности.

Иван невозмутимо засунул шоколадный маффин в микроволновку и налил чаю. Поставил чашку на столешницу перед Сладкоежкой.

– Подчиняюсь только тем, кто ест приготовленную мной еду, – подошел к пропищавшей микроволновке и достал оттуда пирожное. Положил на блюдце и поставил рядом с чашкой. – Безропотно ест, заметь.

Протянул прелестнице чайную ложку. Мила хихикнула и с подозрением посмотрела на маффин.

– Там жидкий шоколад внутри, – пояснил Царевич.

– Знаешь, – вздохнула гостья, погружая ложку в пирожное, – последние два дня мне кажется, что я готова на любые испытания. Даже попробовать кекс с шоколадом внутри…

Иван хохотнул и вернулся к работе. У окошка замаячил очередной покупатель.

Маффин удался, это было заметно по довольным глазам Милы, когда та уходила в офис. На прощанье царевич, едва касаясь, чмокнул ее в щеку и поспешил заняться делами, уж больно навязчиво хотелось большего. Того, что совершенно не мог себе позволить. Но душа не собиралась подчиняться разуму: в мыслях мелькали картины столь жаркие, что Ивану становилось неудобно даже перед самим собой.

Царскому сыну не пристало делить постель с женщиной без серьезных намерений: благородной кровью не разбрасывались попусту. Но этот мир дарил больше свободы и сдерживаться становилось все труднее. Особенно с Милой, которая нравилась с самой первой встречи. Можно было, конечно, позволить себе маленькую слабость, но получится ли оставить Сладкоежку после всего? Иван не знал. Поэтому и старался не будить Лихо.

От раздумий отвлек громыхнувший мусорный бак. Царевич улыбнулся. Кажется, вернулся Серый. В перерыве между покупателями отрезал кусок бекона и подошел ближе баку.

– Ну как дела? – спросил в пространство.

Снова громыхнуло, и из-за мусорки выглянул грызун.

– Плохо, Ваня. Хуже некуда… – зверь протянул лапы к мясу и откусил. Дернул хвостом. – Перо наше тю-тю…

– То есть как «тю-тю»? – нахмурился Иван.

– Украли его, – фыркнул Серый. – Старик пустил какого-то знакомого, тот напросился на чай, и, пока хозяин возился на кухне, перо увел. Хорошо я был там, побежал за супостатом. Чуть не сдох, честное слово.

– Погоди, а со стариком что?

– Почем я знаю? Я за вором следил. Устал. Сейчас посплю у тебя, а вечером пойдем дом смотреть.

– Я занят вечером, – покачал головой Иван, мысленно прикидывая, сколько времени осталось до праздника. – Давай завтра с утра?

– Ваня, – Серый дернул хвостом. – Я тебе дома царевну найду, не трать зря силы и драгоценное время.

– Завтра утром, – повторил царевич и, сполоснув руки, вернулся к блинам. Серый проворчал что-то нечленораздельное и притих за баком.

Глава четвертая

Утро вторника встретило оттепелью. До Нового года осталось пять дней, а улицы опять хвастали мокрым асфальтом на дорогах и темным месивом из жухлой травы и грязи на газонах. В воздухе витала противная морось. Будто не зима вовсе, а в лучшем случае середина осени.

Дом нашли сразу, все-таки Серый даже крысой не потерял хватки. Обычная, как и сотни других, серая коробка. Дождались, пока кто-нибудь не выйдет из обшарпанного подъезда, и проскользнули внутрь. Иван посадил грызуна в сумку, перекинул ее через плечо и по благоухающей свежей хлоркой лестнице полетел на третий этаж

– Воришка некрупный, – увещевал зверь из сумки, периодически то ли чихая, то ли фыркая, не разобрать, – одного удара должно хватить. Трусоват. Живет один. Думаю, лучше нахрапом.

Иван ухмыльнулся: даже здешним силачам много не требовалось, а уж мелочи и подавно. Как ни хорохорятся – все городские хлюпики! Но в этом мире существовала другая загвоздка – закон не позволял тотчас бить кого вздумается. Дома, конечно, тоже сразу в драку не лезли, но свободы было поболе. Махнул рукой: не пойман – не вор, не зря же капюшон для маскировки по самый нос натянул, ни одна камера не поймает. Можно и побушевать, главное – удрать вовремя.