Жмурки с любовью

   — Именно, — кивнул адвокат. — Вчера его повторно допросили, и он рассказал о том, как его дружки подбросили «Чары» в ваш дом. После чего он, собственно, и совершил тот звонок.

   — И судья ему поверил?

   — У него не было причин для сомнений.

  Адвокат вручил мне оправдательный приговор, и я трижды его перечитала, убеждаясь в своем везении.

  — Что теперь? — спросила, прижимая бумаги к груди. Сейчас они были для меня ценнее, чем все драгоценности семейства Марблек вместе взятые.

  — Теперь вы чисты перед законом. Мистер Никто сдержал слово, дело за вами. Как только истечет обещанный ему год, вы будете вольны уйти отсюда. Если пожелаете, конечно, — добавил он.

    В груди клокотал вулкан радости. Чмокнув мистера Монка в щеку, я все повторяла: спасибо, спасибо, спасибо. Но главным виновником торжества справедливости был не он. Меня распирало от желания поблагодарить мужа за все, что он сделал. Это не могло ждать до вечера. Да и где гарантия, что он придет?

  И тут я вспомнила об оповещателе. Попрощавшись с адвокатом, бросилась к себе в комнату, а там в гардеробную, где долго рылась в поисках переговорного магического устройства. Я спрятала его в первый попавшийся ящик и забыла, в какой именно. После раскопок гардеробная выглядела так, словно сюда рухнул метеорит, но оповещатель я нашла.  

   Поднеся камень к губам, прошептала: спасибо. Вложив в короткое слово всю силу своих эмоций, а после вернула оповещатель туда, где ему место – на комод. Пусть мне не ответили, но я откуда-то знала наверняка – он услышал. И от этого потеплело на сердце.

   Оставлять бумаги в Пристанище я не рискнула. Да и просто хотелось сообщить хорошие новости близким, и я отправилась в имение Марблек.

   Но на подъезде к имению меня перехватили. Пришлось съездить с полицейскими в участок и дать показания по поводу вчерашнего нападения. Догадками о том, кто на меня покушался, они делиться не стали, сухо сказав: «Мы сообщим вам, если появятся подозреваемые». Я не настаивала. Есть Эрланд, спрошу у него.

   Признаться, убийца в театре сильно меня напугал. Я поймала себя на том, что то и дело оглядываюсь, опасаясь как бы кто не подкрался. Я была готова хоть весь день давать показания, если это поможет найти преступника. Но особо рассказывать было нечего – я толком ничего не видела, а соображения о том, что моей смерти желает мэр, держала при себе, как и советовал капитан.

   Спустя час меня отпустили, и я все-таки добралась до имения. Там меня ждал сюрприз и далеко неприятный. Впорхнув в гостиную, где, как сказал дворецкий, Антония в данный момент принимала гостей, я ожидала увидеть Магнуса, а наткнулась на мэра с помощником. Все мое нетерпение виновато. Джарвис пытался меня предупредить, но я не слушала.

   Я застыла на пороге, сжимая заветные бумаги в руках. Улыбка постепенно гасла. Опомнившись в последний момент, я скрыла разочарование за маской вежливости.

   — Господин мэр, — мой голос был холоднее воды в реке Фриг. — Чем обязана счастью видеть вас?

  — Я заехал проведать твою мачеху. Столь молодой и прелестной женщине, должно быть, одиноко в таком большом доме.

  Мэр одарил Антонию очаровательной улыбкой. Наглец решил приударить за ней в надежде, что так она будет сговорчивее. Но мачеха лишь слегка приподняла уголки губ в ответной улыбке. Молодец! В былые времена Антония не осталась бы равнодушной к мужскому вниманию. И плевать, что оно исходит от малоприятного типа, главное он – мэр. Теперь же мачеха игнорировала его заигрывание. Неужели научилась разбираться в мужчинах?

  — Присаживайся, Лина, — Антония указала на свободное место. — Выпей с нами чай.

   Я устроилась в кресле, осторожно положив бумаги на край чайного столика. Выпускать их из рук не хотелось, но мэр и так подозрительно косился на меня. Вон даже шею вытянул в попытке прочитать, что написано в бумагах. Пусть только уйдет, спрячу документы в сейф, где им самое место.

   Так уж вышло, что сидела я напротив помощника мэра. Странный тип. Его взгляд не задерживался ни на чем дольше пары секунд, отчего создавалось впечатление, будто он что-то ищет. А когда служанка подала чай, он вытащил из нагрудного кармана платок и вытер руки.

   Я следила за его движениями как завороженная. Он протирал каждый палец долго и тщательно. Это было целое действо, и оно всколыхнуло в памяти недавний разговор. Как сказал бандит с гнилыми зубами: «Юркий такой малый, глаза все бегают, и ладошки свои потные вечно о платок вытирает». Именно так он охарактеризовал человека, который нанял его товарищей украсть заработную плату моих рабочих. Долой сомнения – меня обокрал мэр!

  Кто бы знал, чего мне стоило спокойно высидеть все чаепитие. В то время, пока внутри меня бил гейзер злости, внешне я была сама безмятежность. Хотя так и подмывало вцепиться в круглые щеки мэра и как следует его потрепать. Каков змей. Еще имеет наглость приходить в мой дом и пить мой чай. Да чтоб он подавился! Но мне, конечно, так не повезло.

   Мэр почти сразу завел любимую песню о заводе Марблеков.