Жнец

— Одно слово, — призвал Тристан, маска упала с его глаз. Ее отец молча покачал головой. — А теперь слушай меня внимательно, —произнес Тристан, тряся челюстью отца для выразительности. — Она под моей защитой. Моя. Никто ей не причинит вреда. Никто не посмеет говорить о ней дерьмо. Ни я, ни ты, никто. В следующий раз, если я услышу, что ты назовёшь ее как-то иначе то, я отрежу тебе язык и скормлю его твоим собакам. В следующий раз, когда я увижу тебя где-нибудь рядом с ней, я убью тебя. Держись. От неё. Блядь. По дальше. Ты понял?

Ее отец кивнул. Тристан кивнул.

— Хорошо. И каждый раз, когда ты это будешь забывать, просто вспомни, как я убил своего отца, когда был мальчиком для неё. И думай о людях, которых я могу убить теперь, когда я мужчина, чтобы защитить ее.

Ее отец снова молча кивнул.

На этот раз Тристан Кейн вышел из кабинета.

Ошеломленная Морана откинулась назад.

В шоке.

Ее глаза все еще были прикованы к экрану,

наблюдая, как отец звонит и так далее. Она нажала перемотку и посмотрела все заново с самого начала. Ввод, сломанный большой палец, угрозы, выстрел, новые угрозы, уход. А потом она смотрела это снова, и снова, и снова, пока каждая поза, каждый нюанс, каждое слово не запечатлелось в ее сердце.

Каждое его слово стучало в ее сердце, медленно открывая, пока не раскололось надвое и не впустило его. Она не могла вспомнить ни разу в жизни, чтобы кто-нибудь заступился за нее. Она жила с мужчинами, которые считались сильными и жили в страхе. Она жила с отцом, не обращающего внимания, когда мужчины касались ее под столом. Она жила одна, никогда, даже не думая, что когда-нибудь кто-нибудь ворвется в кабинет ее отца, бесстрашный, причинит ему боль, будет угрожать ему, и все ради нее.

Еще до того, как она попросила его сделать выбор, он уже сделал это. Еще до того, как он узнал, что она знала, он хотел защитить ее. Еще до того, как она открылась ему, как она, он хотел ее. Все это взаимодействие с ее отцом, за несколько часов до того, как он нашел ее, основанное только на их взаимодействиях, как это было раньше, не показало ей ничего, кроме его яростной защиты и уважения, которое он к ней испытывал.

Слеза скатилась по ее щеке, когда она поставила ноутбук на стол. Морана стерла его, ее сердце было переполнено так, как никогда не было. В окружении теплого и безопасного места со странной женщиной, которая открыла ей свое сердце, с друзьями в ее жизни и с мужчиной, который без страха пойдет на край земли за ней, ее сердце было полностью его.

Встав, она подошла к окну, из ее глаз потекло еще больше слез, радость, печаль, боль, облегчение, благодарность, все смешалось, пока она не смогла отличить одну от другой. Глядя на лужайки, она не двинулась с места, пока не услышала, как открылась главная дверь дома и раздался голос Данте.

Морана повернулась к двери, сжимая сердце в горле, и подождала, пока она откроется. Это были они.

Вошли Данте и Тристан, оба были в тех же

костюмах, что и утром, но теперь помятые. Галстук Данте висел косо, а на Тристане его не было. Данте посмотрел на нее и слегка улыбнулся. Тристан просто посмотрел на нее. И Морана не могла больше сдерживаться. Не колеблясь ни секунды, она побежала к нему и, крепко держась, обвила руками его шею, она почувствовала, как его тело застыло от ошеломленного удивления, и уткнулась лицом в изгиб его шеи.

— Данте, — услышала она его голос из его груди.

— Я буду снаружи, — сказал Данте.

Морана услышала, как за ними закрылась дверь. А потом она почувствовала, как его руки осторожно обвились вокруг нее, словно не зная, как ее держать. Морана крепче обернулась вокруг его шеи, стоя на цыпочках, опираясь на него всем своим весом, впервые так прижалась к нему. Его руки медленно обняли ее, одна обнимала ее за талию, другая поднималась, чтобы обхватить ее затылок.

— Что-то случилось? — спросил он тихим, почти успокаивающим шепотом, его голос звучал прямо возле ее уха. Преодолевая все эмоции, вспыхнувшие внутри нее, из ее глаз потекли следы, она покачала головой. — Ты в порядке? — его тон немного смягчился.

Она кивнула ему в шею. Она чувствовала его смущение из-за того, как она себя вела, но на этот раз ей было все равно. Она заслуживала того, чтобы обнимать кого-то, кто заботится о ней так же, как он. Он заслуживал того, чтобы его держал тот, кто заботился о нем так же, как и она.