Жнец

– Да. Я пытаюсь представить себе Томаса, через что он прошёл и что чувствует. Он жил в классе В, лучшем, что может позволить себе ребёнок, не будучи кадетом. Значит, состоял в гламурной тусовке, тратил деньги на роскошь, не думая о будущем в Игре. Что же он такого сделал, что попал в беду? Или точнее, что, по мнению Едзакона, он сделал?

Ястреб снова посмотрел вбок. Наверное, читал отчёт в Игре.

– Это случилось на второй день после принятия билля Либрука Эштона. Томас был на вечеринке, где одного мальчика пырнули ножом, бедняга едва не умер. Сложная обстановка: мигали огни, громко играла музыка, добрая сотня подростков толкалась на танцевальной площадке. Никто не заметил происшествия. Потерпевший не видел, кто нанёс удар, но сказал, что до этого поругался с Томасом.

– И Едзакон потащил Томаса на допрос. У них были хоть какие-то серьёзные свидетельства того, что удар нанёс он?

Ястреб покачал головой.

– Едзакон нашёл нож в посудомойке в помещении, где проходила вечеринка. Он уже прошёл цикл мойки, поэтому отпечатки пальцев и следы ДНК исчезли. Едзакон обвинил Томаса в попытке убийства, но доказательств у них не было, поэтому в конце концов его отпустили. На следующий день Томас переехал в класс Д.

– Итак, у Едзакона не было доказательств, но в записи осталась пометка о подозрении в убийстве. Очень типично. – Я почесала в затылке. – Итак, Томас принадлежал к гламурной тусовке. Он тратил деньги на удовольствия и гулянки с друзьями. И из-за возраста не мог попасть в Игру до того, как в силу вступил билль Либрука Эштона. – Я помолчала. – На следующий день после принятия билля гламурная тусовка организовала вечеринки. Такие особые вечеринки скорби, где все были одеты в чёрное и рыдали о вынужденном лишнем году в реальности.

– Ты много о них знаешь, – заметил Ястреб.

– Я была одной из них, пока училась. – Я улыбнулась, вспомнив своих друзей. Джина, Диана, Бивэн, Чен и невероятно изобретательный Сокол. – Нас было шестеро, мы веселились, особенно прикольно было на костюмных конкурсах. В первый раз мы оделись как чудовища из Игры. Частью дракона была тележка доставки, на которую мы загрузили посылки в виде яиц.

– Та самая тележка, что сбежала посреди ночи? – улыбнулся Ястреб.

– Ага. А потом мы начали воспроизводить события Игры. Самым удачным был тот раз, когда мы сыграли две твои последние битвы на Боевой Арене. Сокол изображал тебя, я – женщину, с которой ты сражался в полуфинале, а Чен – твоего противника в финале. Сокол неделями заставлял нас упражняться.

Моя улыбка угасла.

– Это была последняя вечеринка перед моим отчислением. Потом я уже не общалась с друзьями. Не хотела, чтобы у них были неприятности с инструктором, поэтому не могла оставаться в гламурной тусовке. К тому же мне приходилось много работать и экономить каждый кредит.

Я гневно встряхнула головой, отбрасывая призраки прошлого.

– Итак, Томас отправился на одну из вечеринок скорби. Все там были в плохом настроении, ругались и спорили. Кого-то пырнули ножом. Медицинский чип жертвы послал сигнал тревоги. Прибыли медики и представители Едзакона, и Томаса забрали на допрос, признав виновным.

– Но они могли быть и правы.

– Есть шанс, – неохотно признала я. – Когда Едзакон освободил Томаса, он вернулся в комнату. Кое-кто из его соседей, возможно, принадлежал к той же гламурной тусовке и был на той же вечеринке. И они знали, что Едзакон подозревает Томаса. А значит, желали, чтобы он убрался подальше, пока не начались неприятности. – Я поёжилась. – Томас принял верное решение. Быстро сгрёб пожитки и съехал, пока его не заставили соседи. Он хотел убраться подальше, где никто не знал, что его допрашивал Едзакон. Далеко уехал?

Ястреб заглянул в записи и удивлённо воскликнул:

– Шестьсот миль!

– Томас решил не рисковать. Он уехал за шесть сотен миль, где и снял новую комнату. Ему пришлось выбрать класс Д, потому что при заселении в блок получше тщательнее проверяют игровую запись. Он привык к лёгкой жизни в кругу своих друзей. А теперь оказался среди незнакомцев в простой комнате без удобств. – Я помолчала. – Я понимаю его чувства, сама прошла через нечто подобное после отчисления. А проблемы Томаса были куда больше. Едзакон обвинил его в попытке убийства и оставил запись об этом. А убийцу не примет ни один мир Игры, так что он стал изгоем.

Я вздохнула.

– Всё, как у меня. Жизнь Томаса была разрушена. Он скрывал этот факт от других детей, или его снова выгнали бы. Брал только временные работы на несколько дней, чтобы никто не озаботился проверкой его записей. А впереди его ждали проблемы похуже. Через несколько лет люди стали бы спрашивать, почему он всё ещё не в Игре.

– Но тут появился наш подрывник. Он искал изгоев, живущих поближе к комплексу Авалона. Нашёл Томаса и связался с ним.

– Да. Томас охотно согласился на всё, что хотел таинственный Игротехник. Ему предложили решение всех проблем. С чистой записью он мог получить комнату получше, хорошую работу и войти в Игру, как только ему исполнится девятнадцать. Только подумай, как же он был шокирован, когда увидел новости о крахе Авалона.