Жнец и его тень

— Заместитель, зайди ко мне.

Жнецу ничего не оставалось, как подчиниться.

— Садись, — Радомир кивнул на кресло напротив себя.

— Я постою.

— Я сказал — сядь.

Описав красивую дугу по кабинету, кресло подтолкнуло жнеца под колени, не оставляя пространства для манёвра.

— Заместитель, что с тобой происходит?

— Ничего, — жнец, как казалось ему самому, был сама невозмутимость. — Соскучился по работе.

— Хорошо, — задумчиво протянул Радомир. — А если так?

Он, как и в прошлый раз, сходил к шкафу за коньяком и разлил по бокалам. Под пристальным взглядом начальника жнец сделал глоток, вроде немного, но этой капли хватило, чтобы прорвать плотину, которая уже была на грани обрушения.

— Мы, мы все здесь — наказаны. Во в меру комфортных условиях отрабатываем грехи прошлой жизни. И должны быть благодарны, что не жаримся в Пекле. Аида не забывает напоминать это своим каждый день, иногда не по одному разу. Так зачем вы, шеф, пытаетесь давать нам надежду? Вы спрашиваете, что со мной происходит? Разумеется, пытаюсь забыться в работе, чтобы не думать о неудачной попытке разрешить себе человеческие слабости. Вы это хотели услышать?

— Я хотел услышать правду, — медленно произнёс Радомир. — И если это она и есть, то это печалит.

— Не стоит беспокойства, шеф, — жнец выдавил из себя слабую улыбку. — На качество выполнения задач это не влияет. За трое суток у меня ни одной попытки побега. Ни одной!

Радомир задумчиво побарабанил пальцами по столу, подбирая слова.

— Иди-ка ты домой и выспись как следует. Если на себя наплевать — подумай о репутации конторы. Ты скоро будешь выглядеть менее живым, чем наши клиенты.

— Если верить легендам, их вполне устроит скелет в балахоне.

— Он не устроит меня. Так что кыш отсюда, и чтобы завтра больше никаких трудовых подвигов! Чего доброго, весь отдел на шею себе посадишь, как, скажи на милость, мне потом дисциплину восстанавливать?

— Как я могу ослушаться вас, высший жнец?

Он допил коньяк, вежливо кивнул и вышел из кабинета. Секретарь в приёмной на всякий случай накрыла злосчастную папку стопкой отчётов, но жнец успокаивающе махнул рукой, мол, не стоит. Постоял на крыльце управления — чтобы вдохнуть одновременно огненный и холодный воздух пограничья, благо никто не попытался составить ему компанию. И уже оттуда переместился домой. Возник в холле совершенно бесшумно, но Кощей как-то почуял — вышел из кухни в фартуке, повязанном поверх спортивного костюма.

— Явился, значит. А я-то уже надеялся, что тебя черти в Пекло утащили, и дом теперь целиком достанется мне.

— Не дождёшься.

— Ладно, хватит шутки шутить, у нас гости.

— Гости?..

Жнец обеспокоенно осмотрелся и заметил у порога очень знакомые ботинки.

— Только не это! — простонал он, попытавшись совершить марш-бросок к лестнице на второй этаж. Кощей помешал ему, вцепившись в подол пальто. — Я не для того три дня пытался её забыть, чтобы наткнуться здесь!

— Ты пытался меня забыть? Почему? — из дверей кухни показалась Варвара.

В заботе о сохранности служебной формы, жнец больше не пытался сбежать, лишь уставился в пол, стал быстро и бестолково оправдываться:

— Мы друг другу не подходим, я трудоголик, я испорчу тебе жизнь...

Спустя бесконечно долгое мгновение он почувствовал, как его обнимают тёплые руки. Варвара прижалась к его груди крепко-крепко, словно боясь, что он ускользнёт.

— Не надо врать, дядя Кощей мне всё рассказал. Это из-за Велеслава. Не скрою, меня мучает любопытство, и решила, что обязательно выясню, кто это такой, но... все эти дни я скучала вовсе не по нему. А по тебе... айсберг ты мой холодный.

За неимением надобности держать его дальше, Кощей отошёл Варваре за спину и сделал страшные глаза, мол только попробуй опять ляпнуть какую-нибудь глупость.

Но жнец и сам уже не мог бы произнести ничего кроме:

— Я тоже. Я тоже по тебе скучал.

Глава 11. ♜ Имя ему Хан

Следующей ночью Велеславу во сне привиделась бабушка, чего отродясь не случалось. Он даже не узнал её сперва: привык к синему сарафану да седине в чёрных косах. Во сне же Бахира была моложе да одета, как подобает владычице степей: в меха, шелка и перья соколиные. Видать, такой её дед и приметил да влюбился без памяти.

Подошла она к Велеславу, как встарь рукою ласково по волосам провела и заговорила с убеждённостью:

— Внучек мой, как за порог сегодня выйдешь — кольчугу под рубаху надень.

Сказала — да истаяла алым предрассветным туманом. За окном петухи заголосили, друг друга перекрикивая. Всё одно — вставать.

Сел Велеслав на кровати и крепко задумался. Неспроста, ой неспроста бабка появилась — за родную кровь забеспокоилась. Мёртвым зачастую виднее, чем живым. Но на голое тело кольчугу натягивать — только мучиться, на вчерашнюю рубаху — и того хуже, по ней стирка плачет, да и запасная поверх кольчуги не налезет... А что, если кольчугу поверх сменной, а уж на неё — парадную, красную натянуть? Та как раз широкая — на вырост, на долгие годы.