Жнец и его тень

— Мы, если ты забыл, здесь отбываем наказание за грехи прошлой жизни. А ты жалуешься на отсутствие элитного алкоголя.

— Ну знаете, после позавчерашнего случая мне уже кажется, что Небеса скорее себя наказали — вами.

— Я сделаю вид, что это был комплимент.

Жнец сделал шаг к двери, показывая, что разговор закончен.

В следующий раз стажёр попался ему уже ближе к вечеру. Сделав умоляющие глаза нашкодившего кота, попросил:

— Шеф, а вы отчёт по седьмой спице колеса года написали? Дадите списать? А то я образец заполнения потерял...

— Ты мог задать этот вопрос любому из наших коллег, но выбрал меня, — заметил жнец с долей назидательной укоризны.

— Перед вами не так обидно чувствовать себя разгильдяем, — признался стажёр.

Что ж, честность — вещь похвальная, а потому жнец согласился:

— Ладно. Он лежит у меня дома, заскочу между выездами, заберу.

Отчёт действительно лежал — в шкафу у самой входной двери, где на одной из полок была прагматично установлена коробка с подписью «готовые документы с собой».

Жнец почти не глядя вытащил стопку листов, собираясь подсунуть их под списки, чтобы не мешались, но тут посреди длинной череды одинаково непримечательных имён взгляд выхватил одно единственное:

Третьякова Варвара Петровна

Руки, держащие планшет, задрожали. Те самые руки, что за триста лет не дрогнули ни разу, пожиная души в положенный срок вопреки мольбе и слезам. Мелькнула мерзкая, тошнотворно-малодушная мысль сделать вид, что этой строки просто нет, а потом вечность тешить себя иллюзией слишком долгой разлуки.

А серп уже коснулся списка, рисуя личную печать, чтобы никто не посмел сделать этого раньше — если осталась в нём хоть немного от человека, от мужчины, эту душу жнец должен был встретить сам.

Документы полетели на пол, распадаясь на отдельные листы. В холле уже никого не было.

В ясную погоду эта улица бывала весьма оживлённой, но сейчас над городом висел мрачный непроглядный туман, заставляя горожан оставаться дома. Её волосы на сыром асфальте казались неестественно светлыми. Рука застыла, в рефлекторном жесте зажав рану внизу живота. Бородатый юнец, небрежно отбросив в сторону окровавленный нож, торопливо копался в сумке в поисках ценных вещей.

Смерть должна быть беспристрастной. Смерти не пристало поддаваться гневу.

Но при виде этой сцены, все наставления мгновенно забылись.

Сила жнеца подняла грабителя над землёй. Он медленно щёлкнул пальцами...

Щёлк!

Руки выгнулись под неестественными углами под болезненный вой.

Щёлк!

Ноги постигла та же участь, осколок берцовой кости разорвал и так драные джинсы...

Осталось только добить мразь, заставив рёбра воткнуться в сердце.

«Остановись! Нельзя без разнарядки!» — откуда-то из глубины прорезался тихий, слабый голос профессионала, удержав на краю серьёзного должностного преступления. Жнец просто отбросил свою жертву куда-то в кусты.

— Вау! — душа Варвары с интересом проследила за полётом. — Круто ты его! Ну и поделом, скотине! Больно, вообще-то было!

— Не благодари меня, — жнец уныло покачал головой. — Я опоздал.

— Ну все равно... — Варвара осеклась, — ты что, меня видишь? Почему ты меня видишь? Я этому гаду и пинка дать пыталась, и в ухо треснуть, а ему хоть бы что!

— Потому что я действительно... ангел смерти. Прости, что не сказал. Не имел права.

Она подошла вплотную, положила на плечи призрачные руки:

— Да нет, ты пытался. Просто я не поняла. Всё госбезопасность да госбезопасность. Смешно. Подумать только, мой личный ангел смерти... Расскажи, что меня ждёт на той стороне?

— Там... — жнец сглотнул, комок подступил к горлу, — мы пройдём по пограничью, по берегу огненной реки. У Калинового моста спит трёхглавый дракон...

Бесплотные пальцы смахнули слёзы, выступившие на глазах.

— Зачем ты плачешь? Прекрати, иначе я тоже буду...

— Я... там за мостом перекрёсток с путеводным камнем... и лестница, уходящая в Небеса. Ты поднимешься по ней, а мне туда путь заказан. Мне придётся остаться здесь... без тебя... а я только-только... я хотел...

Варвара уткнулась лицом ему в грудь, пряча покрасневшие глаза.

— Я тоже... я тоже не хочу никуда уходить. Мы с тобой так и не посмотрели ни одного аниме. И больше не потанцуем на вечеринке. Господи, да я даже не успела поцеловать тебя ни разу! Сказать, как сильно ты мне нравишься...

Руки сами сомкнулись за её спиной. Жнец и его самая дорогая душа долго стояли в тумане на пороге вечности.

— Идём... — слабо попросили её губы. — Чего ты ждёшь? С каждой секундой расставаться всё больнее...

Чего он ждал? Когда молодое здоровое тело устанет цепляться за жизнь, вопреки истёкшему таймеру? Он всегда был слишком принципиален в этом вопросе. Или может быть... жёлтую машину с красными крестами, что с завыванием вылетела из-за поворота, разгоняя туман нервными вспышками проблесковых маячков?

Когда рядом засуетились медики, и сверкающая нить натянулась, увлекая душу назад, он напоследок посмотрел ей в глаза взглядом, полным вернувшейся надежды:

— Когда нибудь мы вместе уйдём к тому перекрёстку. Но не сегодня. Не сегодня.