Жонглёр

Утром первого дня из неудовлетворённого любопытства Леонид предпринял небольшую вылазку по столице португальской колонии. За сравнительно небольшой промежуток времени ему удалось посмотреть все, что представляло какую-то архитектурную ценность в этом городе. Несколько монументальных зданий викторианской эпохи в центре, собор, здания магистрата. Сотня-другая шагов и он оказался на окраине.

Местный базар, зажатый круглыми домиками, крытыми соломенными крышами, удивительно похожими на парижские шляпки от солнца. А вся постройка больше напоминала улей. Фирсанов, как ему казалось, пытался незаметно и ненавязчиво следить за местным населением. Наивный! Так прячутся маленькие дети, закрывая ладошками глаза и считая, что их нет. Белый, со светло-русой шевелюрой, пытался быть незаметным! И где – в Африке! Его стали беспардонно рассматривать, как бородатую женщину в цирке. На другой стороне базарной площади ситуация повторилась. Только теперь его не только рассматривали, но стали и трогать. Без соблюдения европейских мер приличия тут же стали обсуждать и, не стесняясь, гортанно хохотать над своими выводами. Причём явно нелицеприятными. Меланхолического наблюдения за аборигенами не получилось. А получилось позорное бегство под улюлюканье толпы, когда мальчонка лет десяти полез пальцем в глаз.

В «надругательстве» не приняли участия лишь несколько мужчин, которые ритмично и очень сосредоточенно двигались по кругу. Ритм танцорам выдавал огромный барабан, по которому самозабвенно лупила женщина, не уступавшая размерами своему инструменту.

Промучившись несколько дней в душном номере гостиницы, проведя несколько ночей на влажных простынях, Фирсанов наконец-то дожил до дня отправления поезда.

Непривычно узкая и петляющая колея быстро превращалась в еле заметную ниточку, пьяно бегущую к горизонту. К составу из крошечных вагончиков бордового цвета был прицеплен игрушечный паровозик с огромной красной трубой. Из неё валил непомерно густой дым, явно украденный у какого-то взрослого локомотива. Машинист с обвислыми рыжими усами и зелёными глазами объевшегося кота меланхолично курил трубку. Из тендера в кабину, сверкая зубами и белками глаз, сновал полуголый кочегар-негр. Шар мелким бесом вьющихся волос украшала засаленная форменная фуражка. Как она при этом не слетала с такой шевелюры, для Леонида было загадкой.

Раздался истошный крик кондуктора, звон колокола, установленного за трубой паровоза. Машинист, не вынимая трубки изо рта и не расплескав меланхоличности, едва тронул рычаг. Дым из трубы поглотил дым из трубки, и над вокзалом раздался пронзительный свист. Паровоза или его машиниста? А может, и обоих?

Дёрнувшись, состав отправился по выжженной равнине к тонкой полоске гор. Была надежда, что, взбираясь всё выше и выше, поезд достигнет прохлады. Несмотря на то что в вагоне не было ни одного закрытого окна, стояла жуткая жара и духота. Липко-душно и потно-знойно. Один вид пушистых плюшевых диванчиков вызывал предчувствие скорого теплового удара. Лишь когда поезд немного разгонялся, появлялось некое подобие сквознячка.

Пейзаж менялся стремительно. Сначала поезд, притаившись, как огромный кот, полз среди высокой и выгоревшей травы. Потом рывком выскочил на зелёные сочные поля с хаотично разбросанными невысокими остролистыми кустарниками и редкими деревьями с высокими кронами. И вот над кустарниками показались головы жирафов. Их вид и плавный ход потрясли Фирсанова. Он, как восторженный мальчишка, высунувшись по пояс из окна, следил за этими пятнистыми гигантами. Поезд, возглавляемый игрушечным паровозиком, неожиданно резво мчался по саванне. Стада антилоп и других животных совсем не обращали на состав внимания. Путается тут какая-то мелочь под ногами!

На первой же станции Лёня купил местных фруктов. Ярких, сочных, лопающихся от переполнявших их соков. За мелкую монету ему чуть не завалили всё купе.

Среди пассажиров было несколько человек явно славянской внешности. Но вели они себя отчужденно-молчаливо. Нарочито тщательно изучали прессу и в разговоры ни с кем не вступали, чем, собственно, и выделялись среди других пассажиров. Конспирация с треском проваливалась.

Из всей дороги врезался неприятный эпизод. Красавец леопард гордо и лениво наблюдал, как мимо него катились вагончики. Вдруг из окна соседнего купе высунулся гранёный ствол старинной винтовки и раздался выстрел. Пятнистая кошка подпрыгнула и закрутилась на месте, поднимая красноватую пыль. Дёрнули тормоз. Поезд остановился, выскочил охранник с ружьём и побежал к своей добыче. Шотландская юбка смотрелась живописно и была весьма к месту. Осмотрев замершее животное, молодой человек махнул рукой. К нему кинулся машинист, и они за двадцать минут сняли шкуру. Поезд снова невозмутимо потащился к Драконьим горам.