Жонглёр

«Проклятье!» – яркой вспышкой засияло у него в голове после того, как жаркая волна ударила в затылок, а под ложечкой появилось ощущение зияющей пустоты – сердце ушло вниз. Но и там не задержалось, а рвануло куда-то под горло и затрепетало словно птица, пойманная в сети. Во рту стало сухо, а потом пошла горькая, как купорос, слюна. «Вот так выглядит „finite la commedia?“» – подумал он с тоской. Хотя на комедию это никак не походило, но и драмы, а тем более трагедии ему не надо! Сердечный приступ. «Что-то они участились. Только не сейчас!» – стал он привычно выкручиваться и вымаливать отсрочку. Он вообще привык к тому, что в любых, даже самых безвыходных ситуациях, ему удавалась договориться. С партнёрами, конкурентами, с собственным сердцем и ещё со многими другими.

Почти теряя сознание, он сделал несколько шагов вперёд и оперся на перила балкона. Из комнаты выскочил вышколенный чернокожий слуга, который неотлучно находился рядом, подхватил своего хозяина и усадил тщедушное тело в глубокое плетёное кресло. Привычно расстегнул верхние пуговицы сюртука и положил на грудь мокрую тряпку, а лоб промокнул сухим полотенцем. Обычное дело. Вот же превратности судьбы: Сесиль Джон Родс относился к одним из самых богатых и влиятельных людей Соединённого Королевства и мира, но дать взятку или как-то иначе повлиять на своё больное сердце было выше его возможностей.

Человек, подготовивший и сотворивший англо-бурское противостояние, абсолютный злодей для одних и гений успеха для других, держащий в руках все нити интриг, мог с лёгкостью пушинки исчезнуть из этого мира в любой момент. Каждый следующий удар сердца мог стать последним. И не пуля врага или кинжал наёмника могли хладнокровно оборвать его земной путь, а собственное сердце. Тук-тук, тук-тук, провал, томительная пустота и снова тук-тук, тук-тук. Мерцательная аритмия и порок митрального клапана. Владелец алмазных копий, золотоносных шахт, ворочающий огромными финансовыми потоками, не мог за все свои деньги сделать так, чтобы после прекрасного тук-тук, снова были слышны звуки жизни, а не тишины, полной мрачной неопределённости. Смерть могла настичь его в момент следующего удара сердца, а могло пройти и двадцать, и тридцать лет. Но ограничений нет, чем больше, тем лучше! Но ему, роялисту до мозга костей, надо оставаться реалистом. Чет-нечет, орёл-решка. Но как это обычно бывает – болезненное тело обладало сильным умом, а тот – фантастической волей.

Выдавали его с головой – синюшные губы с их вечно танцующей робкой улыбкой и недетская одышка. Всю жизнь он помнил страх, охвативший его в кабинете, когда врач, стараясь не смотреть ни ему, ни матери в глаза, произнёс приговор – тяжелейший порок сердца. По дороге домой оба молчали. Мать уже оплакивала своего ещё живого сына, а он не знал, что делать: то ли плакать от жалости к себе, то ли в отместку уничтожить весь свет. Но слёзы – для слабого духа и сознания. А у Сесиля Джона Родса всё было иначе! Он решил, что надо стать владыкой мира. Тогда с кем надо он договорится! Тогда же понял то, что многие осознают на склоне дней – каждый день может стать последним! Мысль сверкнула в его маленьком мозгу и запустила фантастический по мощности и выносливости маховичок, который должен был вынести своего хозяина на вершину жизни.

Холодное полотенце потихоньку делало своё дело: птица затихла, сердце вернулось на своё привычное место и вновь забрезжил тонкий лучик надежды – не сегодня, или по крайне мере, не сейчас. Переведя дух, можно продолжить неспешно укладывать кирпичик за кирпичиком в гигантское здание великой империи, которое он затеял.

Его отец, Гертфордширский викарий, был степенным и зажиточным человеком. Он любил жизнь, и она прорывалась в нём за столом и в постели. Сытные завтраки, обильные обеды и нескромные ужины, пять братьев и столько же сестёр. Время едва оставалось на службу. Так что Сесиль прилежно ходил по утрам мимо дорогой частной школы на уроки к приходскому учителю наравне со всеми. Он собирался пробиться во «владыки мира» благодаря знаниям, которые можно приобрести в Оксфорде на факультете права. Тем более что одна из многочисленных тётушек в один из дней рождения неожиданно презентовала деньги на учёбу. Мечта уже была в кармане. Скоро можно будет начать править. Как же бедный мальчик ошибался!

Судьба, как хороший кузнец, который точными ударами молотка сбивает лишнюю окалину и придаёт клинку необходимую форму, жёстко ударила ещё раз. Тихо, но выверено точно. Ещё один безрадостный диагноз: туберкулёз. Оксфорд теперь не маячил даже на дальнем горизонте. Впору было снимать мерки и искать вечно пьяного деревенского плотника. Пусть он под навесом своей мастерской, между крупными глотками виски, состругает приличный гроб. Желательно красивый и без заноз. Последний путь всё-таки! Но маховичок крутился, жужжал и возражал.