Читаем Жорж. Корсиканские братья. Габриел Ламбер. Метр Адам из Калабрии полностью

— А я повторяю, что ты не прав. Представился счастливый случай, другого не будет. Я отплываю сегодня в час ночи, тайком; поедем вместе, завтра мы будем уже в двадцати пяти льё отсюда и посмеемся над всеми белыми господами с Маврикия, не говоря уж о том, что если мы поймаем кого-нибудь из них, то сможем с помощью четверых моих матросов вознаградить их тем, что они припасли для тебя.

— Спасибо, брат, — повторил Жак. — Это невозможно!

— Тогда что ж, ведь ты настоящий мужчина, и раз мужчина говорит, что невозможно, значит, это так и есть, а раз так, я отплываю без тебя.

— Да, отправляйся, но не уходи чересчур далеко и ты увидишь нечто неожиданное.

— Что я увижу? Затмение луны?..

— Ты увидишь, что от прохода Декорн до утеса Брабант и от Порт-Луи до Маэбура возникнет вулкан не хуже того, что на острове Бурбон.

— О, это другое дело, ты, видно, затеял что-то пиротехническое? Объясни же мне хоть чуть-чуть.

— Да, и через неделю эти белые господа, что презирают меня, угрожают мне, хотят отхлестать меня как беглого негра, будут у моих ног. Вот и все.

— Небольшое восстание, я понимаю, — сказал Жак. — Но это было бы возможно, если б на острове насчитывалось хоть две тысячи воинов, подобных моим ста пятидесяти ласкарам… Называю их по привычке ласкарами, но среди моих дружков нет ни одного, кто бы принадлежал к этой ничтожной расе: у меня замечательные бретонцы, храбрые американцы, настоящие голландцы, чистокровные испанцы — лучшие люди, представляющие каждый свою нацию. Но кто с тобой, кто поддержит твое восстание?

— Десять тысяч рабов, которым надоело повиноваться, которые тоже хотят командовать.

— Негры? Да что ты! — воскликнул Жак, презрительно выпятив нижнюю губу. — Послушай, Жорж, я их хорошо знаю, я ими торгую: они легко переносят жару, могут насытиться одним бананом, выносливы в труде, у них есть свои достоинства — я не хочу обесценивать свой товар, — но должен тебе сказать: это плохие солдаты. Слушай, ведь как раз сегодня на скачках губернатор интересовался моим мнением о неграх.

— И как же?

— Он мне сказал: «Послушайте, капитан Ван ден Брук, вы много путешествовали, мне представляется, что вы проницательный наблюдатель, как бы вы поступили, если бы были губернатором какого-нибудь острова и на нем произошло бы восстание негров?»

— И что ты ответил?

— Я сказал: «Милорд, я расставил бы сотню открытых бочек с араком на улицах, по которым должны пройти негры, а сам пошел бы спать, оставив ключ в дверях».

Жорж до крови закусил губы.

— Итак, в третий раз прошу тебя, брат, пойдем со мной, это лучшее, что ты можешь делать.

— А я в третий раз повторяю тебе: невозможно.

— Этим все сказано; обними меня, Жорж.

— Прощай, Жак!

— Прощай, брат, но послушай меня, не доверяй неграм.

— Значит, ты отплываешь?

— Да, черт возьми, ведь я не гордый и сумею при случае уйти в открытое море, коль скоро «Лестер» этого пожелает; если же он предложит сыграть со мной партию в кегли — он увидит, откажусь ли я; но в порту, под огнем Белого форта и редута Лабурдоне, — благодарю за любезность. Итак, в последний раз, ты отказываешься?

— Отказываюсь.

— Прощай!

— Прощай!

Молодые люди обнялись в последний раз; Жак направился к отцу, который, ничего не зная, спал крепким сном.

Жорж в это время вошел в свою комнату, где его ждал Лайза.

— Ну, как? — спросил негр.

— Вот что, — ответил Жорж, — скажи повстанцам, что у них есть вождь.

Негр скрестил руки на груди и, не спрашивая ничего более, низко поклонился и вышел.

XIX

ШАХСЕЙ-ВАХСЕЙ

Бега, как мы уже сказали, были частью второго праздничного дня; когда они закончились около трех часов пополудни, пестрая толпа людей, покрывавшая возвышенность, направилась к Зеленой долине, в то время как присутствовавшие на состязаниях нарядные кавалеры и дамы, кто в экипажах, а кто верхом, возвращались домой обедать, чтобы сразу же после этого поехать смотреть на упражнения ласкаров.

Это была символическая гимнастика, состоящая из бега, танцев и борьбы под аккомпанемент нестройного пения и варварской музыки, к звукам которой присоединялись выкрики негров-продавцов, торговавших самостоятельно или по поручению хозяев. Одни кричали: «Бананы, бананы!», другие: «Сахарный тростник!», те «Простокваша, простокваша, хорошая молочная простокваша!», а эти: «Калу, калу, хорошее калу!»

Эти упражнения ласкаров продолжаются примерно до шести часов вечера; в шесть часов начинается малое шествие, названное так в отличие от главного шествия, предстоявшего на следующий день.

Перейти на страницу:

Все книги серии Дюма А. Собрание сочинений

Похожие книги