Жребий окаянный. Браслет

Сказано это было с таким апломбом и даже не без некоторой доли показной обиды, как будто он действительно ждал их всю ночь, чтобы поделиться своей задумкой, а не придумал это сейчас, в их присутствии.

— А мы что, мы ничего… — засуетился Сила.

— Давай, Михайла, рассказывай, — поддержал смутившегося товарища Ероха. — Я сам полночи не спал, все гадал, что же ты придумаешь.

— Это не рассказывать, а показывать надо, — ответил ему Валентин. — Бабуль, я стаканы возьму, можно? — обратился он к старухе, уже успевшей забраться на печку.

— Возьми, — милостиво разрешила она. — Но есть покуда нечего. Я репу только-только париться поставила.

Когда Валентин договаривался с ней о найме «угла», было оговорено, что старуха не только предоставляет жилье, но и дважды в день кормит своего постояльца. Дальнейшее развитие событий показало, что Валентину бабкина кормежка без надобности. Он рано уходил и поздно возвращался. Поутру у бабки, как правило, еще не готово, а поздним вечером лень слезать с печи, так что Валентину предлагалось самому возиться с горшками. Он как-то разок попробовал ее стряпни и окончательно и бесповоротно от нее отказался, сделав выбор в пользу снеди, продающейся на рынке.

— Спасибо, бабуль, мы есть не хотим, — успокоил он старуху. — А стаканы мне так… Для забавы нужны.

Отодвинув занавеску, Валентин залез на полку и извлек оттуда стаканы. Их оказалось ровно три. Один большой керамический и две деревянные маленькие стопочки. Одна из них была новой, сверкающей свежими яркими красками, а вторая была старой, облезшей, с обгрызенным с одной стороны краем.

— Это что еще за забава? — Из-за печной трубы показалась морщинистая физиономия.

На бабкину реплику Валентин решил не отвечать. Сдвинув в сторону занавеску, закрывающую полку с запасами, он внимательно оглядел содержимое стоящих там горшков. Выудив из одного из них крупную горошину, он положил ее на стол, рядом со стоящими там стаканами. Можно было начинать демонстрацию, если бы не одно «но». Бабкин стол не годился для этой цели. Нет, доски, из которых была сколочена столешница, за десятилетия эксплуатации стали идеально гладкими. Беда была в том, что каждая из них примыкала к соседней с изрядной ступенькой. Валентин, осматриваясь, покрутил головой вокруг себя.

— Чего-то ищешь? — сразу же сообразил Ероха.

— Стол неровный, — пояснил Валентин. — Нужно что-то такое… — Он поводил рукой в воздухе. — Гладкое…

— А вот… — Не церемонясь, Ероха снял с печки заслонку духовки и положил ее на стол.

Заслонка была железной, вполне подходящего размера, но идеально ровной она все же не была. На ней хоть и не было никаких уступов, но небольшие местные «возвышенности» и «впадины» наличествовали. «За неимением лучшего сойдет и это», — мысленно одобрил предложение Ерохи Валентин. Он переставил стаканы на заслонку, перевернув их вверх дном.

— Вот, смотрите. — Валентин положил горошину под высокий керамический стакан, после чего произвел манипуляции со стаканами, передвигая их по поверхности заслонки. — Смотрели внимательно? Где горошина?

Любой из наших современников наверняка неоднократно имел возможность наблюдать за работой наперсточников. Есть в ней что-то завораживающее, ибо даже наши современники, не единожды предупрежденные об опасности общения с ними, раз за разом оказываются в положении обманутых. Что уж говорить о людях шестнадцатого века, никогда прежде не сталкивавшихся с таким явлением, как мошенничество.

— Здесь! — уверенно указал на керамический стакан Ероха.

— Точно! Тут! — поддержал приятеля Сила.

Валентин приподнял керамический стакан. Горошины под ним не было.

— Вот это да! Где же она? — в один голос воскликнули не только Ероха с Силой, но и бабка, лежащая на печи.

В этот момент из-под щербатого стаканчика, нависшего своим отгрызенным краем как раз над одной из «впадин» печной заслонки, самым предательским образом выкатилась горошина.

— Как же она туда попала?! — И Ероха, и Сила были поражены так, как если бы они действительно увидели нечто чудесное.

— Стаканы не годятся, поверхность неровная… — Валентин щелкнул ногтем по печной заслонке. — Ладно. Следите лучше. — Он спрятал горошину под один из стаканов и вновь проделал с ними нехитрые манипуляции. — Где?

Ероха указал пальцем на керамический стакан, а Сила — на один из деревянных.

— Внимание! Вот теперь начинается главное! — объявил Валентин. — Уверен в выборе? — спросил он у Силы.

— Да! — заявил тот. — Я видел, как под него горошина скакнула.

— Деньгами отвечаешь за выбор?

— Как это — деньгами? — удивился Сила.

— А вот так! Ты уверен, что горошина вот под этим стаканом, и ставишь на это, положим, полушку. А Ероха уверен, что под тем. И тоже ставит полушку.

— Что значит — ставит?

— Это значит, что если ты угадаешь, то Ероха отдает тебе свою полушку, а если нет, то наоборот.

— А у меня нет полушки, — по-детски наивно заявил Сила.

— Понятно, что у тебя нет полушки, — уже раздражаясь, бросил Валентин. — Я ж вам показываю, как на этом можно заработать…