Жребий судьбы

Рогир испустил низкий гортанный возглас и привлек Лассена к себе. Забрался ладонями под рубашку, лаская обнаженную кожу, спустившись по гладкой спине, властно обхватил за ягодицы. Не размыкая их уст, Лассен скинул одежду и принялся раздевать Рогира.

Едва последняя деталь была снята, тот опрокинул его и придавил к кровати. Лассен порывисто вздохнул, чувствуя, как их пульсирующие члены невыносимо возбуждающе соприкоснулись.

— Я хочу испробовать тебя, — прорычал Рогир у его горла и соскользнул вниз.

Лассен задрожал, ощутив между бедер обволакивающее тепло рта возлюбленного. Он изо всех сил пытался не растерять остатки разума, которые улетучатся, словно дым, если тот продолжит.

— Позволь мне тоже доставить тебе удовольствие, — едва удалось выговорить ему.

Лассен поспешно перевернулся, чем вызвал у Рогир короткий смешок. Через мгновение, когда над твердым древком склонилась голова Лассена, он едва сдержал стон. В ответ Рогир поспешно накинулся на его плоть. Они неистово толкались друг другу в рот, наслаждение обоих росло с каждой секундой.

Рогир рывком развел возлюбленному ноги еще шире и приник к манящим складкам за семенным мешочком. Лассен замычал от удовольствия, причмокивая сочными губами вокруг члена, потому что в этот момент Рогир коварно провел языком по увлажнившейся щели, а затем несколько раз нырнул кончиком внутрь. Мошонка сразу напряглась и приподнялась, давая соблазнителю свободу действия. Наконец, с силой ударив языком в последний раз, Рогир вновь подмял Лассена под себя.

Он вскрикнул, поскольку ардан одним движением плавно вошел в него до самого основания. Экстаз был таким ослепительным, что если бы мир в этот момент провалился в небытие, Лассен бы не заметил. Ничто не имело значения, кроме горячей твердой плоти, которая с диким изяществом неуклонно танцевала внутри. Любовь, страсть, похоть — все смешалось, Он уже толком не соображал, чьи мысли и чувства им владеют. Лишь тщетно пытался не утонуть в этом ошеломительном потоке образов, звуков и слов, чтобы не потерять связь с реальностью. Сильнее. Глубже. Твой. Мой. Люблю тебя!

Как раз в то самое время, когда Лассен был уже на грани кульминации и казалось, что действительность вот-вот разобьется на кусочки, Рогир отстранился, вынув мерцающее скользкими соками орудие. Не давая времени опомниться, подхватил Лассена под ягодицы и раздвинул их в стороны, открывая розовое отверстие заднего прохода. Пристально глядя в глаза, точно желая пронзить, Рогир начал погружаться в его горячую пьянящую шелковистость, пока не заполнил до предела.

Лассен заглушил рвущийся наружу крик. Однако Рогиру все было мало, в довершение его пальцы проникли в ножны, продолжив терзать их. Столь явная демонстрация права собственности на пике эмоций говорила о многом.

Его захлестнуло таким мощным оргазмом, что если бы он закричал, то переполошил бы всю Цитадель. Но Рогир закрыл ему рот поцелуем, глотая крики. Лишенный возможности дать шумный выход выражению своего удовольствия, Лассен крепко вцепился в Рогира, надеясь, что его здравомыслие выдержит натиск выносящего разум восторга.

Рогир последовал в пучину блаженства вслед за ним, сраженный бешеным сокращением атласных мышц, выдаивающих из его плоти семя, в то время как гладкие стенки ножен судорожно сжимали пальцы. Когда в итоге он сдался и кончил, ему пришлось душить уже собственные крики.

— Святые небеса! — рвано прошептал Лассен гораздо позже. Сердце колотилось гулко и быстро. — Ты что, хочешь меня с ума свести?

Рогир засмеялся, его грудь тяжело вздымалась. Он посмотрел на Лассена лукавым взглядом:

— Если ты имеешь в виду повторение, то ответ «да», — иронично изрек он.

Лассен застонал и откинул голову назад. Мгновение спустя, Рогир, пощекотал языком его сосок. Слизнул выделившуюся капельку эстры, и, сомкнув губы вокруг пухлой вершины, начал лениво сосать ее.

Лассен всхлипнул. Его прошило дрожью:

— Ох, да ты смерти моей добиваешься!

Рогир многозначительно поелозил на нем, озарив свое красивое лицо игривой усмешкой:

— Ну разве не замечательный способ продолжить? — нарочито развязно протянул он.

Затем наградил своего бормочущего протесты любимого поцелуем, предупредив дальнейшие возражения и вновь разжигая огонь бурной страсти.

Эпилог. Историческое событие

Рикар, 3009 год новой эры

Лассен Эссендри тир Идана смотрел на изящный серебряный обруч из белоснежного серебра, украшенный одним крупным и совершенно безупречным алмазом в обрамлении россыпи мелких, но не менее великолепных бриллиантов. Над алмазом в изысканной оправе из белоснежного драгоценного металла возвышалась ветка королевского падуба. Диадема, покоившаяся на мраморной подставке перед алтарем, являла собой точную копию короны, сверкающей на темноволосой голове Рогира Эссендри.

Венец, достойный ардиса Иландра.