Жребий судьбы

— Нет, я только полагаю, что ему пришлось изучить так много всего, что другие наши кузены уже знали. Но речь сейчас не об этом. Просто мне кажется, что Келдон решил подождать именно Дираэля, потому что верил в важность сохранения чистоты нашей родословной. Чего добиваются, как все мы знаем, путем близкородственного брака — то есть женитьбой на равном себе по крови. Вы тоже выполните свой долг перед королевством, если последуете примеру вашего родителя.

— Почему бы не упомянуть интересы вашей собственной семьи, а, Имкаэль? — язвительно прокомментировал Йован.

Имкаэль буквально метал глазами молнии, а обычно кроткий Йован уже готовился пустить в ход кулаки. Рогир почувствовал, что пора вмешаться и предотвратить потасовку.

— Иными словами, вы даете мне понять, что примете предложение Каттании, если я отклоню ваше, — заявил он мрачно.

— В качества компенсации, — надменно согласился Имкаэль. — Подумайте над этим, племянник, и поторопитесь. «Да» или «нет». Ответ мне нужен немедленно.

Рогир уставился на дядю так, как будто видел впервые. Имкаэль встретил его взгляд с нескрываемой воинственностью. Ардан вцепился пальцами в подлокотники кресла. А ведь Дайлен предупреждал его о предательстве. Он никогда не думал, что Имкаэль способен попрать их семейную связь ради собственного возвеличивания. Это же чистой воды шантаж, причем не менее подлый, чем измена.

Он подавил порыв тут же задушить дядю. Ведь Рогир дал клятву защищать Иландр от чужих посягательств, стоять на страже мира в государстве. Неважно, что Имкаэль пользуется сомнительными методами. Король не мог отрицать, что его предложение с политической точки зрения представляет наименьшее зло, чем угроза со стороны Каттании. Он поежился — перспектива брака с каким-то незнакомцем по обязанности, чтобы уступить требованиям, вызывала отвращение.

— Прекрасно, дядя, я принимаю ваше предложение, — горько сказал он, ощущая, как встревожились остальные. — Но это будет вам дорого стоить, — спохватился Рогир, чтобы осадить Имкаэля, который уже расплылся в торжествующей ухмылке.

Улыбка геруна померкла:

— Что вы имеете в виду?

Замешательство дяди доставило Рогиру хоть малое, но удовольствие.

— Во-первых, я настаиваю на упрощенном обручении; никаких обрядов в храме. — В корне пресекая возмущенные протесты Имкаэля, он продолжил: — Пусть Тирд не обольщается, он не получит от меня больше, чем положено по закону формальному супругу. Наши отношения будут ограничены получением наследников.

Имкаэль свел брови:

— Это же недостойно!

— А разве принуждать достойно?

— Я вас не…

— Простите, дядя, но я не вижу, как такое иначе рассматривать, — резко оборвал Рогир. — Кроме того, вы должны передать Тирду, что, как только мы поженимся, он примет фамилию Эссендри, как и все дети, рожденные им в нашем браке. Я не позволю моему ребенку носить иное имя или жениться на членах других семейств. Впредь Анжу будут править только Эссендри, а не Кардова. Вы меня хорошо поняли?

Углы рта Имкаэля дернулись вверх, но он быстро совладал с собой. Рогир нахмурился. Имкаэль чуть не улыбнулся? Но тот уже захлопнул свой разум, резко опустив ментальные щиты.

Король с любопытством воззрился на дядю. Почему Имкаэль так внезапно закрылся? Может, неверно истолковал намерение просто прощупать его? Но это абсурд, Рогир никогда не нарушал глубокие мысленные слои родственников или друзей. Если Имкаэль поспешил не допустить его, значит, он явно что-то скрывает.

Ардану показалось заманчиво прорваться через щиты и узнать, что тот так тщательно прячет.

Но Рогир не деспот, он не мог поступить столь низко. Когда привыкаешь легко добиваться желаемого, применяя какой-нибудь особый дар, очень трудно бороться с привычкой и возвратиться к тому, чем живут простые смертные.

Чувство собственного богоподобия обрекло Ферренда более двенадцати веков назад и имело непосредственное отношение к злополучному веларусскому предприятию Димари около четырехсот лет спустя. Теперь все, что осталось от былого величия — младшая линия небольшой побочной ветви, а те только и способны, что вести бесполезные кампании, тщетно пытаясь возвратить потерянные территории и авторитет.

Рогир не хотел следовать их примеру. Он должен раскрыть замыслы Имкаэля другим способом:

— Так у вас нет никаких возражений?

Имкаэль закатил глаза и проворчал:

— Еще есть условия?

— Да, одно, последнее. Сразу после церемонии вы удалитесь в Кимарас и не будете показываться при дворе, если я не выражу на то мою волю.

Едва только Имкаэль услышал такое заявление, он вытаращился на Рогира, хватая ртом воздух. И все высокомерие сразу куда-то испарилось.

— Вы не можете взять и отослать меня! — выпалил он.

— Я уже это сделал, — отрезал Рогир. — Я и так долго выслушивал ваши бесконечные требования и сносил ничем не оправданное вызывающее поведение с тех самых пор, как вступил на престол. После свадьбы с меня хватит и одного представителя вашего выводка!