Жребий судьбы

Таким образом, Тирд воздержался от каких-либо действий, а вместо этого направил свои усилия в другое русло. Он активно принялся убеждать окружающих, что Рогир оставил его править на время своего отсутствия в столице. Ему было все равно, что различные государственные ведомства по-прежнему находятся под контролем глав министерств, а в случае возникновения проблем те консультируются с Йованом и Кеоском. Или что иностранная корреспонденция, предназначенная только для глаз Рогира, спокойно перенаправляется или Джарету, или Джилмаэлю, что основной штат Цитадели и офицеры охраны хоть внешне и повинуются его приказам, на деле все равно следуют инструкциям Дайлена. Но, какова бы ни была истинная ситуация, Тирд соблюдал приличия.

Простые граждане ни о чем таком не подозревали. Их это не заботило, пока все функционировало как обычно и жизнь без помех катилась по отлаженной колее. Но если бы такая информация дошла до сторонников Тирда, то она значительно пошатнула бы его положение и притязания на власть. Они отвернулись бы от него, если бы он не предъявил им нечто большее, чем эпизодические приглашения ко двору или редкие привилегии частных аудиенций у короля.

* * * *

Остальные подъехали к вечеру. Воспользовавшись ясной погодой — довольно редкой для сезона дождей, наступившего в конце лета, — Рогир пригласил всех отужинать на открытой с одной стороны веранде, которую Мизани построили на одном из отвесных обрывов, выходящих на залив. Поблизости от дома, но на достаточном расстоянии от посторонних ушей. Рогир не мог позволить своим планам разрушиться из-за какого-нибудь любопытного слуги, сунувшего нос в тайну господ, и тем самым подвергнуть Лассена с будущим ребенком опасности.

Пелморт располагался так далеко от столицы, что весть об исчезновении любовника короля должна была долететь до него не скоро. Равно как и новость о том, что он уже на последнем сроке. Кеоск и Джилмаэль проследили, чтобы ограничить всякую связь обитателей поместья с внешним миром до тех пор, пока Рогир не изменит свое распоряжение.

Все собрались вокруг длинного деревянного стола. Рогир сидел во главе, по левую руку от него Дайлен, Лассен — по правую, а на противоположном конце — Йован. Почти как на королевском совете, где главный советник всегда садился напротив своего суверена, левую позицию занимал следующий за монархом по старшинству брат или, если у него их не было, то самый старший из его ближайших родственников. Правое место принадлежало супругу.

По традиции правое и левое кресла оставались свободными в отсутствие их владельцев. Рогир усадил Лассена рядом с собой, давая понять, что его намерения серьезны.

Когда Верен подал знак, что все спокойно, он открыл импровизированное заседание, кратко пересказав события последних месяцев для тех, кто еще не знал подробности истории с Лассеном. Затем перешел к вопросу о причине, по которой они собрались.

— Я заключил брак с Тирдом, чтобы защитить Иландр и его народ. Все годы моего правления я практически не жил для себя, только на благо королевства, независимо от собственных желаний. Да, я часто брал то, что хотел, но всегда был готов пожертвовать личными интересами, если этого потребует долг. — Он сжал руку возлюбленного. — Я верил, что ради страны смогу вынести любые лишения, и пошел на поводу у дяди Имкаэля. Я удерживал Лассена рядом с собой, и это поколебало мою веру. И когда я думал, что потерял его, то понял — лишиться Лассена выше моих сил. — Глаза Рогира мрачно блеснули упорством, свойственным почти всем Эссендри. — Я намерен вступить с моим возлюбленным в подлинный союз, и никто не посмеет мне запретить — я не приму возражений, — заявил он прямо, не обращая внимания на потрясенные восклицания и скептические реплики. — Во всяком случае, попробую, потому что больше не могу отрицать нашу связь, которую ощутил еще в первую нашу встречу. — Рогир почувствовал удивление Лассена и успокаивающе сжал его пальцы. — Я словно узнал его с самого начала. Поэтому и сделал своим наложником.

Повисла тишина, собравшиеся переваривали услышанное, кое-кто был сильно озадачен. Йован прервал затянувшееся молчание, осторожно начав:

— Полагаю, все мы подозревали, что в Лассене тебя привлекло что-то гораздо большее, нежели приятная внешность. И мы действительно глубоко сожалеем, что верность долгу заставила тебя закрыть глаза на желания сердца. Остальные с готовностью согласились. — Однако, как бы мне этого не хотелось, я вынужден заметить… Ро-мин, это неслыханно, чтобы верховной правитель связал себя узами светского брака с одним партнером, а душой принадлежал другому.

— Такого прецедента нет, — согласился Рогир. — Значит, я создам его. Следовало давно это сделать, еще когда Имкаэль навязал мне своего омерзительного сына.

Йован вздохнул:

— Это может многим не понравиться. Я не имею ничего против Лассена, но он седир. Последний раз, когда королевская семья приняла в свое лоно полукровку, того обвинили в том, что из-за него у потомков снизилась наследственная одаренность.