Жребий вечности

«Слава Богу, что хоть Кейтель не вырыл себе нору где-нибудь в польских лесах! – въедливо ухмыльнулся Роммель, чувствуя, что в нем срабатывает комплекс фронтовика. На всех, кто не на фронте, он начинал смотреть с презрением, как на бездельников и отсиживающихся по тылам негодяев. – Только бы начштаба согласился выслушать мой доклад! Это послужило бы поводом для того, чтобы отложить свою поездку в Восточную Пруссию на завтра. Все равно фюрер вряд ли примет меня прямо сегодня».

– К сожалению, господин фельдмаршал Кейтель в эти минуты очень занят, – неожиданно услышал он в телефонной трубке слегка сконфуженный голос полковника Ханке.

– Но я займу у него не более пяти минут! – возмутился Роммель. – Вы доложили ему, что звоню именно я, фельдмаршал Роммель?

– Я слушал ваши лекции в Военной академии, господин фельдмаршал, – развеял его сомнения полковник. – Кейтель заявил, что у него нет времени, а посему докладывать ему еще раз – бессмысленно, поймите меня правильно. Кейтель приказал мне связаться со ставкой фюрера и сообщить, что вы уже в Берлине и тотчас же отбываете в «Вольфшанце». Чем я сейчас и намерен заниматься.

– Чем я должен отправиться в Восточную Пруссию? – упавшим голосом уточнил Роммель, понимая, что в глазах этого полковника, своего бывшего ученика, он унижен.

– Тем же самолетом, которым прибыли из Африки. Сейчас его осмотрят авиатехники и заправят. Сейчас я распоряжусь.

– Вы – толковый офицер, полковник. В своей группе армий «Африка» я готов дать под ваше командование дивизию, чтобы сразу же представить вас к чину генерала.

– Благодарю за доверие, – как-то слишком уж сухо и, как показалось Роммелю, с плохо замаскированной иронией, произнес Ханке.

И тут Роммель понял, что он унизился еще раз, теперь уже перед самим полковником.

Сидя в штабе, Ханке прекрасно знал, в каком гибельном положении находится группа армий «Африка», и давно решил для себя, что до генеральского чина своего он способен дослужиться и здесь, в штабе, в центре Берлина. Поэтому предложение Роммеля он воспринял как неуместное заискивание наголову разгромленного командующего – перед полковником Генштаба.

Ханке уже не раз приходилось сталкиваться с тем, что боевые генералы и даже фельдмаршалы, начинали заискивать с ним в попытке заполучить хоть какую-то информацию о настроении Кейтеля, о планах Генштаба, о взглядах фюрера. Так что Роммель был не первым в его списке. Но все же это был не кто-нибудь, а сам Роммель!

– Послушайте, полковник, попросите фельдмаршала Кейтеля поднять трубку. Я все же хочу сказать ему несколько слов, хотя бы по телефону.

Ханке замялся, он-то уже считал этот вопрос закрытым. Но, конечно же, передал его просьбу Кейтелю.

– Слушаю вас, фельдмаршал Роммель, – вежливо, но подчеркнуто официально молвил начальник штаба.

– Очевидно, дежурный офицер неправильно информировал вас, фельдмаршал Кейтель. Я прибыл из Африки и хотел бы доложить вам…

– Это не имеет смысла, Роммель, – прервал его начштаба. – Я с интересом выслушаю вас, но лишь после того, как вас очень внимательно выслушает фюрер. Подчеркиваю: очень внимательно.

– Мне непонятно ваше поведение, фельдмаршал Кейтель!

– Вы все прекрасно понимаете, фельдмаршал. Вы, очевидно, забыли, что нашим Верховным главнокомандующим является фюрер. Вы ведь просились к нему с докладом в связи с последними вашими поражениями в Африке, не так ли? Так вот, фюрер воспринимает эти поражения очень болезненно. Как и все мы, в штабе Верховного командования вооруженных сил[44]. Мой вам совет: не теряйте зря времени, сегодня же отправляйтесь в «Вольфшанце», если только…

– Что «если только»? – спросил Роммель, чувствуя, что он вот-вот сорвется и нагрубит этому Лакейтелю, как с презрением именовали начштаба его же подчиненные, презирая фельдмаршала за угодничество перед фюрером, за неумение и нежелание отстаивать перед фюрером свое собственное мнение и мнение командующих группами армий и родами войск.

– Если только у вас не созрело иное решение того, как избежать позора африканского поражения, собственно, разгрома, – твердо молвил Кейтель и бросил трубку на рычаг.

Подойдя к машине, присланной за ним из штаба сухопутных войск, Роммель какое-то время топтался возле нее, словно опасался, что она начинена взрывчаткой. Впрочем, он бы не удивился, если бы узнал, что так оно и есть на самом деле.

Он был шокирован поведением и тоном Кейтеля. Этот негодяй специально отказывался принимать его – хотя, конечно же, обязан был, дабы не попасть впросак. Сначала он хотел увидеть реакцию на появление в рейхе и на доклад Лиса Пустыни самого фюрера, дождаться его выводов, а уж затем решать для себя: принимать Роммеля в своем штабе или не принимать?

– На аэродром, – приказал он водителю, стоявшему навытяжку у открытой для Роммеля дверцы и молчаливо созерцавшему, как фельдмаршал неприкаянно мается у передка его «мерседеса».

– Но вы все еще не в машине, господин фельдмаршал.

5