Жребий вечности

– С того времени, когда был разработан план создания общеевропейского воинского мемориала Третьего рейха, в мире многое изменилось. Например, у вас отпала необходимость проектировать, а тем более – строить помпезный мемориал победы в Москве. – Услышав это дерзкое заявление своего двойника, фюрер недовольно покряхтел и качнулся в сторону так, что невольно задел плечом Скорцени. Но когда первый диверсант Европы удивленно взглянул на него, то увидел, что вождь рейха вновь припал к глазкам-биноклям. И почему-то почувствовал, что с этой минуты уже не будет надобности уговаривать фюрера досмотреть этот спектакль, с двойником Гитлера в главной роли, до конца. Он уже и так захвачен его сюжетом.

– В Москве – да, – едва слышно проговорил Меттерс, опять представ перед неожиданным поворотом разговора с фюрером. – Собственно, проект уже был почти готов.

– Любопытно будет взглянуть на него, – не собирался щадить главного гробовщика рейха Великий Зомби.

И тут вдруг Скорцени поймал себя на страшной догадке: «А ведь Зомбарт предполагает, что за этой встречей каким-то образом наблюдает сам фюрер. Или, по крайней мере, ему будет предоставлена запись их разговора». Если действительно догадывается, тогда в эти минуты он откровенно дерзит, играя и фюреру, и ему, Отто Скорцени, своему творцу, на нервах.

Конечно же, это – игра висельника на веревочной петле, игра самоубийцы… Но почему-то же Зомбарт решается на нее!

– Если прикажете, вам будет доставлен и этот, еще далеко не оконченный, проект московского мемориала…

– Так вы что, до сих пор не закончили его?! – вдруг взревел лжефюрер. – И наверняка прекратили работу над ним еще осенью 1941-го, задолго до того, как русские сорвали наше наступление на Москву?! Я-то думаю, почему нас постигает неудача за неудачей! Или, может быть, вы собираетесь дорабатывать его, уже согласуя со Сталиным?

Только теперь Меттерс понял, что фюрер изволил шутить. Зло, едко, крайне опасно – но все же шутить.

– Я понимаю вас, фюрер, – с нотками явного сочувствия проговорил он и на этот раз заставил передернуть плечами уже Скорцени: «Они что там, с ума посходили?! В концлагерь захотелось?!» – Но позвольте мне продолжить доклад. Профессор Крайз просил меня выяснить… Каким-то образом мы должны определиться, как перестраивать наш проект.

– Начните с того, что напомните об особенностях старого. Что там было предусмотрено?

– Ну, если в общих чертах… – нерешительно проговорил Меттерс. Чувствовалось, что он явно не готов был возвращаться к старому плану. К тому же побаивался, что это отнимет слишком много времени, крайне необходимого для утверждения нового.

Обергруппенфюрер Шауб все еще находился в зале. Он лишь отошел к старинному шкафчику, на котором белела довольно большая, вырезанная из слоновой кости, статуэтка Чингисхана, и делал вид, будто рассматривает ее. Адъютант все еще не без основания считал: само его присутствие уже является для штандартенфюрера СС гарантией того, что он имеет дело с фюрером, а не с его духом.

– Как вы помните, мой фюрер, – срывающимся от волнения голосом просвещал Меттерс Великого Зомби, – нами было предусмотрено, что мемориальный комплекс героев Третьего рейха охватит всю Европу, по ее естественным рубежам, и превратится в гигантский, планетарного значения памятник арийской цивилизации.

– Это общие положения, – едва слышно проворчал Великий Зомби. Однако микрофоны уловили даже его интонацию. Скорцени и его помощники уже не раз наблюдали за репетициями Великого Зомби, происходившими в этом зале, поэтому, отдавая дань древним мастерам, парни из СД все же не поленились прибегнуть к новинкам подслушивающей аппаратуры.

– Но они были воплощены в конкретные идеи. На Восточном валу, который, как вы помните, должен был пролегать от Архангельска до Астрахани…

– Вот именно: должен был. Но почему-то не пролег. – Скорцени услышал, как после этих слов фюрер буквально прорычал от негодования, и подумал, что это его возмущение тотчас же будет выражено словесным гневом. Как же он был удивлен, обнаружив, что, вместо этого, фюрер как-то удрученно умолк и притих. И вот тут уж «самый страшный человек рейха» не удержался и злорадно хихикнул, правда, пока что только про себя.

– Так вот, – стоически продолжал Меттерс, – по линии этого условного вала планировалось возвести несколько сотен огромных крепостных башен, вокруг каждой из которых были бы захоронения павших воинов Германии – с вечным огнем, ритуальными площадями и музейными залами внутри башен[43]. Именно этот Восточный комплекс должен был символизировать спасение европейской культуры от азиатских орд.

– И мы еще воздвигнем его, штандартенфюрер. Я не желаю, чтобы об этом говорили в прошедшем времени, как о чем-то совершенно несбыточном.

– Так точно, мой фюрер.

– Нет, вы не поняли меня, мой гробовщик, я действительно не желаю, чтобы о Восточном комплексе, как и о самом Восточном вале по линии Урала, уже говорили в прошедшем времени, – вдруг возгорелся в душе Зомбарта его основательно поугасший было патриотизм.