Жрица

С закатом, в густеющих сумерках лес затихает. Сапсан, по просьбе Тумана, более не идет первым, а следует сразу же за нами. Все порядком утомлены, и хаасы уже даже между собой не перекидываются фразами. Когда шум воды становится слышен каждому, припускаю лошадь чуть быстрее и, вырываясь на берег, загоняю ее в реку.

Хвала Древним, я наконец-то здесь.

Отпускаю поводья, неудобно изогнувшись, снимаю сапог, перекидываю ногу, снимаю второй, чтобы не намочить, и, зажав их в руке, спрыгиваю, оказываясь по пояс в воде. Не обращая внимания на холод и удивленные взгляды хаасов, я переступаю босыми ногами по камням, ища опору, и опускаю кровоточащую ладонь в реку. На мгновение боль становится невыносимой и тут же проходит, вода протекает сквозь рану, вымывая гниль. Она берет свое, даруя желанное. У меня вырывается облегченный вздох. Забросив сапоги на берег, я обхожу лошадь и становлюсь впереди, оказываясь лицом к ней. Кладу руку на ее лоб и склоняю голову, выражая благодарность за сегодняшний день. Нам предстоит долгий путь, и лучше всего уважать друг друга сразу.

— Жрица, — зовет Рутил с берега, и мне нужно сделать шаг в сторону, чтобы увидеть его. — Выбирайся.

Хаасы развели огонь, у которого мне предлагают просушиться после реки, Сапсан забирает поводья и привязывает мою лошадь рядом с остальными.

— Мы гнали весь день, чтобы ты окунулась? — едко спрашивает Туман, доставая из сумки вяленое мясо и протягивая мне. Помня о кромуле, я ничего не беру из его рук. Он хмыкает и откусывает сам, больше не предлагает. Тоже помнит.

Возле огня одежда высыхает быстро. Разминая уставшие и замерзшие пальцы, проверяю ладонь. Рана не чувствуется так же остро и затянется к утру. Последний след пыток сойдет, но повязку придется поносить, чтобы хаасы ничего не заподозрили. Бесед у костра не выходит, как и все, я растягиваюсь на земле и засыпаю.

Первым поднимается Туман, с зарей и птицами, он почти не издает звуков, но я слышу и открываю глаза. Сжимаю кулак, впиваясь ногтями в повязку, кожа под ней чувствуется рубцовая, что странно. Так было только однажды и, как будто я могу когда-то забыть об этом, на память у меня остался кривой уродливый след на животе. Вода лечит, не оставляя шрамов, иначе на мне не должно быть целого места. Впрочем, рука, не дергающаяся от пронизывающей боли, все покрывает.

Встав, я спускаюсь к реке, вижу, что Туман плывет к другому берегу, борясь с течением, и, набрав в ладони воду, пью и умываюсь. Намокшую повязку снимаю и изучаю рубец. С обеих сторон это выступающая линия чуть темнее цвета кожи, но смертельной черноты и крови нет, пальцы двигаются так же ловко, как и прежде. Держать вожжи сегодня будет удобнее. Обвязываю лоскутом руку и поднимаюсь. Туман уже плывет обратно, а остальные еще спят. Я отхожу недалеко, прогуливаюсь меж кустов и деревьев, высматривая что-нибудь съедобное. Приглядываю орешину и, дотянувшись до ветки, принимаюсь трясти.

Трещат сухие палки под ногами Тумана. Он останавливается, уловив что это не побег.

— Громко шумишь, Волк, — с натугой проговариваю я, почти повиснув на ветке, — зверье распугаешь.

Туман зло сопит и только.

— Нравится тебе за мной гоняться. — Тряхнув последний раз орешину и ничего не добившись, я отпускаю ветку и оборачиваюсь. Он не обсохший после реки, в одних штанах с босыми ногами, вероятно бросился ловить сразу же, выглядит правда злым. Тяжело дышит и сжимает губы.

— Бить будешь? — Я усмехаюсь, глядя на его сжатые кулаки.

— Возвращайся, — глухо советует он, и я послушна. Остаюсь без орехов на завтрак, но и без увечий. И плохо, и хорошо. У места ночевки Туман натягивает сапоги и рубаху, сует мне опустевшие фляги, чтобы набрать воды. Вероятно, в благодарность за вчерашние уступки хаасов, а может, потому что в первые после встречи с Туманом на моем теле нет ран и побоев, сегодня я не возражаю и язвлю меньше обычного. Припрятав бутылку для себя, остальные отдаю проснувшемуся Рутилу и толкаю в плечо Сапсана.

— Как близко к реке ты хочешь идти? — все еще сквозь зубы спрашивает Туман, когда пожитки собраны, а лошади напоены и сыты. Мне сложно объяснить, близко, но не по берегу. И снова порядок тот же, Сапсан впереди, Рутил замыкающий, я под конвоем Тумана. Руку больше нет нужды беречь, и он замечает это, благо, ничего не спрашивает. Мне хватает подозрительных взглядов.

Дневной переход заканчивается с закатом, ночевать решают рядом с раскидистым деревом, возле которого ничего, кроме травы. Пока Рутил собирает дрова, а Туман охотится, Сапсан старательно пытается развести огонь. От неумелых движений ему неловко, он косится на меня, стесняясь своей бесполезности. Почти мальчишка, неясно, зачем Туман его выбрал. Сильный и крупный Рутил будет полезен в борьбе с ниадами, да и в долгой дороге выносливее. Сапсан же больше похож на веда, чем на бойца. Тут же все понимаю: разумеется, нужен умник, чтобы разобраться в божественных плетениях и вылечить землю или разоблачить меня, если захочу обмануть.