Жук золотой

Полное название повести Воробьева не «Великан». А «Вот пришел великан». Незаслуженно забытая повесть.

О чем написал Воробьев? О любви.

И тоже о поколении.

А о чем еще писать?

Когда я разговариваю с Юлией, я думаю: «Не все потеряно!» Имею в виду представителей нынешнего поколения ИБД. Имитаторов бурной деятельности. Аббревиатурой их удобнее называть. Но даже и они не лишние. Для чего-то же мы их родили?

Создают презентации, квесты, коворкинги, инсталляции… И ремейки. Песен, фильмов, книг.

А еще – кейсы. Они так говорят.

Не «рассмотрим случай», а «рассмотрим кейс». Я заинтересовался и кое-что узнал. Кейс, в более современном значении, не просто модный чемоданчик для переноса денег или пистолета – в кино показывают. Я сам пистолетов в кейсах не носил. Деньги – случалось. Но, к сожалению, редко. Однажды в таком чемоданчике я перевозил свою первую повесть с правкой великого Астафьева. Кудрявенький Никитка пробегает анфиладой комнат… Мичманы его ловят. Забыл повесть в такси. Рукопись была безвозвратно потеряна. Называлась она «Золотой Жук». Сейчас, спустя тридцать лет, называется «Жук Золотой».

Почему так случилось?

Интрига.

А пистолет удобнее носить в кобуре под мышкой.

Быстрее достанешь.

На самом деле, кейс – случай из практики, который наглядно демонстрирует какую-либо теорию. Рассмотрение и изучение кейсов входит в программу обучения практически по всем современным академическим дисциплинам. Особенно важно изучение кейсов в маркетинге, юриспруденции и медицине… Кейс-метод, кейс-стади. Сегодня, например, изучаем кейс «Пролапс митрального клапана души»! Есть такой – нет ли?

Мне ставили диагноз «Пролапс митрального клапана сердца» в ранней юности.

Потом он не подтвердился.

ИБД не прилетели к нам с Луны. Они не марсиане, а наши дети. А мы их родители. Мы их сами породили и воспитали. А не Обама с Госдепом. Прости меня, Господи! И не Израильская разведка МАССАД нам их подсунула. Кого винить в своих ошибках?

Правда, детство у них было другое. Они сейчас повсеместно приходят в управление. Меняют «красных директоров». Хорошо бы дожить и посмотреть: что у них получится?! Еще интересно узнать, а что они-то думают о нашем поколении? Что-то типа «Оборотни советские, пóжили! Пьянствовали и застой воспевали…»

Большие умельцы управления в удаленном доступе. Знаю одного такого. Мой ИБД в большой должности. Управленец. Возит жену на служебной машине в рабочее время по магазинам, парикмахерским и фитнес-центрам. Как закрыть его кейс «беззастенчивого использования служебного положения в личных целях»? Возит, конечно, не он сам, а шофер.

Стоп! А в брежневское, горбачевское или ельциновское, более близкое нам время, начальники не возили своих жен на черных «Волгах» по рынкам и салонам красоты?!

Яблочко от яблони падает недалеко.

Возвращаясь к литераторству вообще и к поэзии – в частности.

Гении формулировали просто. Пастернак сказал про поэзию, что она в траве. Нужно только нагнуться и распутать. Ну что-то типа этого. Ниже процитирую точнее. Писать про труд сочинителя и не цитировать других авторов никак не получится. Привыкайте! Борис Леонидович выступал в Париже, на Всемирном конгрессе писателей в защиту культуры. На самом деле он не знал, что говорить. Выступить его заставили руководители советской делегации. Шел 1935 год. Машина репрессий была уже запущена. Выписывались ордера на обыски и аресты. Но тотально сажать начали в 37-м. Борис Леонидович вышел на трибуну и, кажется, от волнения, произнес первое, что на ум пришло: «Поэзия… Ее ищут повсюду. А находят в траве…» Зал устроил овацию. Хлопали чуть ли не стоя.

Вспоминают, что на обратном пути, на пароходе, Пастернак беззастенчиво и глупо восхвалял Сталина… Испугался собственных речей? Воспоминания приводит в своей последней книге Женя Сидоров, министр культуры при Ельцине и хороший критик. Книга называется «Записки из-под полы» (Худлит, 2012 г.).

Я вот думаю, по какой причине роман про взволнованного Никитку мне хочется начать обязательно с разлетающихся от шквала морского ветра занавесок в каютах? Наверное, по той же, по какой Пастернак неожиданно стал славить тирана. Чтобы никто не заподозрил меня в отсутствии верности тирану моего детства – романтизму…

Мои первые опусы, написанные лет в восемь, были вороватыми. В буквальном смысле слова. То есть заимствованными, но с вкраплениями собственных строк. Прочитал про первые опыты Пушкина у Брокгауза: «Полудетские песни на чужой голос».

Больше никто в деревне Иннокентьевке стихов не писал! Своих Пушкиных просто не было. Быстро пришла популярность. Что-то вроде славы деревенского дурачка. Взрослые мужики называли меня пацаном с придурью. Я уже писал об этом. А еще – по деревенски – с припиздью. Здесь обойдусь без цензуры. Точнее про начинающего поэта не скажешь.

Подражал Есенину, немного Маяковскому, потом сильно Пастернаку…

Недавно поймал себя на мысли, что они мне все больше нравятся. ИБД. Какие-то они безутешные. Их все чаще называют инфантилами. Не хотят взрослеть, задерживаются в детстве.

Вот что меня с ними роднит!