Жук золотой

Они не хотят покидать детства, а я туда не устаю возвращаться.

Кажется, Юрий Кукин спел: «Ну, а в семьдесят так же, как в десять».

Мутируют. У всех длинные, как у пианистов, пальцы. Один профессор объяснил мне: у них другая моторика. Эсмээски бьют, не глядя, с обеих рук. В 12 дня ИБД проводят первые офисные планерки. В час идут пить кофе: «Ка-пучину ха-чу!» В их речевой манере «капучина» звучит как имя прелестницы, ждущей своего заветного часа на пересечении МКАДа и Ярославки. В два заказывают пиццу. Пиццу обязательно! Иначе ты не хипстер. Или роллы, японскую подделку с рисом и бледно-розовыми, словно подкрашенными, лепестками лосося. Я однажды попробовал. До конца дня маялся животом. Даже Ихтиандра звал… Тоже термин из моего дворового детства.

Конечно, не все такие. Но исключение подтверждает правило. Интеллект невысокий. Зато IQ впечатляет. Заработанный где-то в Оксфорде. Одна такая на мой вопрос «Кто такой Калинин?» снисходительно ответила: «Охранник Берии!»

Мой коварный вопрос прозвучал на совещании.

В присутствии многих людей.

Снисходительность обязательна. Тоже кейс. Кейс прощения нас, не видящих толку в татуировках и пирсинге. Помню, как мы кололи друг другу якорьки между большим и средним пальцем. А кое-кто отваживался и на змею, обвивающую кинжал.

Или Маринку – в анфас.

В общем, не забуду мать родную.

Ровно в четыре вечера они гуртом собираются на презентацию. Обсуждать новый маркетинговый ход. Будут там пить розовое винцо, напоминающее брусничный морс с ошметками на дне – нифелями. Теперь уже из пластиковых стаканчиков. И закусывать канапе. Канапе – такие маленькие хлебно-колбасные, сырно-галетные и огуречно-креветочные говняшки на пластиковой шпажке.

Рифма здесь ни при чем. Она случайна.

Мы в свое время пили портвейн «Три семерки» и «Агдам». Однажды на дне бутылки «Агдама» обнаружили таракана. А в булке хлеба, принесенного в редакцию газеты «Молодой дальневосточник», запеченный окурок. Мы тогда там работали целым табуном. Резвились, как молодые жеребята. Потом многие в Москву перебрались. Шли размашистым наметом, а кое-кто и на рысь переходил. Сильно хотелось в столицу.

Никто не задумался – зачем?!

А закусывали мы плавленым сырком «Лето». Про канапе вообще ничего не знали. Сейчас закусываем салатом из сырого тунца и фуа-гра. Деликатес такой французский, из печени гуся. Но не из лягушки.

Лук у поколения ИБД современный. Лук значит вид. Паучьи брючата, словно вцепившиеся мятой пятерней в пах. Наблюдаю с тревогой. Трет ведь! Если там осталось что еще тереть. Пирсинг в бровях. В крайнем случае серьга в ухе. Небрежная и скудная растительность на лице, которую автор недавно, фальшиво сконфузившись, публично назвал, пардон, дрисней. Рабочий день ИБД прошел. Он был наполнен квестами, щебетом юзерского сленга и троллингом друг друга в сети, под никами. Троллинг – форма социальной провокации в интернате. Говоря точнее: оскорбление на грани с подлостью. Дать по морде или вызвать на дуэль некого.

Под «ником» значит инкогнито.

Хочу воскликнуть. Прошу вас, господа! Подписывайтесь своими фамилиями. Никогда не пейте вина с нифелями, да еще из пластиковых стаканчиков!

Не проводите трудовых планерок в двенадцать дня.

Не возите баб-трутней на служебных «Ауди».

Но, может, уже поздно? А?!

Не хочется прослыть замшелым консерватором. Сгущающим краски. Да и от параллелей некуда деваться. Мой друг Женька Розов, первый деревенский стиляга, кок на голове мазал бриолином. 60-е годы прошлого столетия. Штаны-дудочки натягивал чуть ли не с мылом. Сам я, немного позже, пришивал колокольчики к брюкам-клеш. Летом все бросались отращивать моряцкие бороденки. А патлы по плечи, у некоторых со звездочками перхоти на пиджаках, разве лучше оранжево-синих ирокезов?!

Чуть не забыл. Ибэдэшники любят вставлять в речь фразу «на самом деле». Речь выдает нас. Одно время мы, тоже кстати и некстати, вставляли «в натуре». Все опять закосили под уголовников. Шли лихие 90-е.

Сначала я думал, что во мне говорит старческое брюзжание. Знаете ли, обязательное в России, после пятидесяти лет, занятие. Но однажды коллега и друг Гаяз Алимов произнес вслух то, о чем многие боятся даже подумать. В том числе и я. Гаяз сказал: «В 90-е годы прошлого века в стране произошел чудовищный разрыв поколений на ментальном уровне. С каждым годом он увеличивается и грозит стать пропастью. Абсолютно новое явление…

Совсем не изученное».

Произошло то, что они интуитивно назвали кейсом.

А Гаяза недавно не стало…

Все меньше тех, кто мог бы изучать кейсы поколений.

Впрочем, зачем мне замахиваться на глобальный портрет?!

Пусть социологи изучают.

И Общественная палата при Президенте России.

Возьму то, что ближе и что, несомненно, дороже.